Эдвард: Да... да, я... она кажется мне опасной; она кажется мне чудовищем, понимаете?
Терапевт: Угу. Понимаю.
Эдвард: Она кажется... я чувствую... знаете... я ей немного не доверяю. Хотя я не знаю, не доверяю ли я ей в том, что она может сделать, или наоборот - не сделать...
Это первое открытое утверждение Эдварда о его сценарном убеждении: «Я не доверяю». Оно возникло по отношению к его матери и было распространено на людей в целом. Это также может служить примером того, как сценарное убеждение может быть одновременно и восприятием/решением (естественным результатом плохого обращения), и интроекцией от матери, у которой, вполне вероятно, было такое же убеждение.
Терапевт: Ну, вы доверяли ей почистить вам уши?
Эдвард: Чтттт... Мне не нравится, когда люди, мм...
Терапевт: Вы хотели, чтобы она купала вас в ванне?
Эдвард: Чттт... Это всегда было неприятно. Я имею в виду, с самого начала, сколько я себя помнил. Все это было неприятно. Знаете, это купание в ванне. Было что-то... Всегда происходило какое-то осуждение. Упреки за то, что я был грязный, - как будто этого можно было как-то избежать, знаете. «Посмотри, какое это грязное!», «Посмотри на все это!», «Твои уши грязные!» Знаете, в таком духе. Оооххх!
Терапевт: Это было унизительно?
Эдвард: (пауза) Это... это, это бесило, понимаете. Это не просто унизительно; это просто, это просто... Я имею в виду, именно тогда я почувствовал себя угрюмым, очень угрюмым, на самом деле. «Я не собираюсь играть в эту чертову игру», знаете. «Я не собираюсь убирать ванну после купания; ты шутишь; не собираюсь вешать это полотенце на место, ничего подобного; я ничего не буду делать». Вот такие были у меня чувства. Кстати, они прозвали меня Иа, потому что, знаете, в книгах про Винни-Пуха - я всегда был тем, кто жаловался; я всегда был...
И ярость, и униженность одновременно. Чувствовать унижение было небезопасно (это было слишком больно), и было небезопасно выражать ярость (его могли наказать за это), поэтому, чтобы защитить себя, Эдвард стал угрюмым. Казалось, он тем самым говорил: «Я не буду милым». «Я не буду пытаться выторговать хорошее отношение; пусть я вам вообще не нравлюсь, - потому что в итоге вы все равно меня подведете». Этот ребенок оставил попытки получить внимание или силу, и начинает отреагировать вовне мстительность и потребность демонстрировать отсутствие своей ценности, которое он ощущал. Для терапевта будет важно заметить самокритику Эдварда и противостоять ей, чтобы (бездействуя) не подкрепить отчаяние маленького мальчика, чьи потребности в отношениях так жестоко игнорировались.
Терапевт: Да, непреклонным...
Эдвард: «Мне это не нравится», «Что-то не так», «Это не так, как должно быть», знаете: «Это несправедливо!» - я часто это говорил. «Это несправедливо!» Часто это повторял. Часто это чувствовал. Что-то во всем этом было несправедливое; это правда.
Терапевт: И вы пытались протестовать.
Эдвард: О, я много протестовал. Меня часто за это принижали; мой отец часто меня дразнил.
Терапевт: Часто дразнил?
Эдвард: Ну... я чувствовал, что это тоже несправедливо, потому что, мне представляется, его собственный отец часто дразнил его, и, знаете, я не думаю, что он сам действительно был из тех, кто дразнит. На самом деле он был потенциально достаточно добрый человек. Но он не был особенно добр ко мне. Обычно он был добрее к моему брату, который, я думаю, и в самом деле нуждался в этом больше, наверно. Но...
Терапевт: Часто дразнил?
Терапевт часто использует такие интервенции - в виде повторения фраз - с Эдвардом. Эдвард говорит быстро, часто перебивая самого себя. Его ритм, особенно в первую половину сессии, является ложным, и, вероятно, он был выработан как еще один способ защитить себя. Просто повторяя очень короткую фразу, терапевт приглашает Эдварда замедлиться, оставаться со своим процессом и вновь открыть свой естественный ритм.
Эдвард: Он дразнил и принижал меня. Говорил: «Эдвард», знаете, из серии: «Перестань делать то-то», «Прекрати быть таким-то...» «Прекрати быть Эдвардом» или «Перестань», знаете, «Мы не хотим больше слышать твои вечные...» Что бы это ни было. Да, просто поддразнивал меня по этому поводу, знаете. Он фотографировал меня, когда был... серия фотографий из отпуска, когда он попросил меня пойти и что-то взять в отеле, а я не захотел, потому что мы гуляли и были уже в полумиле оттуда; и я сижу у ворот, и все больше и больше... расстраиваюсь... Он сделал целую серию фотографий, пока пытался заставить меня пойти обратно в отель и принести оттуда его бинокль или что там было. И в итоге я расплакался. Думаю, я, вероятно, поднялся, кажется, я, наверно, вернулся в этот чертов отель... Ну, знаете, я имею в виду, у каждого ребенка бывает такой опыт...