В тот же миг взор мой упал на некий сосновый бор и я велел, остановить войско на привал чтобы все немного отдохнули. Я знал, что неприятель находится близко и очень даже вероятно, что именно в тот день воинов ожидало кровавое побоище. Я велел своим военачальникам передать рядовым воинам, что в тот день их ожидает трудный бой и они должны хорошо выспаться перед ним, чтобы снять усталость. Вокруг лагеря я расставил караулы и надеялся, что воинам и их старшим удастся поспать. Сам же я не в состоянии был уснуть, ибо не знал, чего же следует ожидать в ближайшие часы.
Передовой дозор донес, что вдали постоянно появляются отряды всадников, на голове у них меховые шапки, к ним присоединяются с тыла другие, а некоторые из них стремительно скачут назад. У меня не было сомнений, что те всадники составляют передовой дозор Тохтамышева войска, те, кто подтягиваются к ним с тыла — везут новые указания для них, а те, кто стремительно скачут назад — везут донесения о складывающейся обстановке.
Я надеялся суметь застать Тохтамыша врасплох, однако мне это не удалось, разве, что удалось добиться, чтобы у него не осталось достаточно времени на подготовку войска и его снаряжение. Я понимал, что если Тохтамыш не сделал того заблаговременно, то в течении такого короткого времени ему это тем более не удастся сделать. Так, что его войску предстояло встретиться с моим, не имея полной оснастки и вооружения. Когда солнце поднялось на высоту одного копья, я велел будить войско и трубить в боевые горны. Прежде чем выступить, я определил порядок формирования флангов, центра и резерва войска с тем, чтобы, если в ближайшие мгновения столкнемся с противником, суметь незамедлительно развернуть боевое построение. Затем мы двинулись в путь, в тот день было тепло и солнечно, и я заметил, что после короткого отдыха воины и лошади выглядят заметно отдохнувшими и свежими.
Мои дозоры доносили, что впереди появилось войско и поскольку силы были неравными, они начали отходить назад. Задача передового дозора в том и состоит, чтобы до тех пор пока не появится вражеское войско, следовать впереди своего войска и вести разведку местности. Как только покажется вражеское войско, дозорным ничего другого не остается, как отступить, ибо их боевая мощь незначительна и они не в силах противостоять основному войску противника. Мы двигались с севера на юг по местности, которая называлась Шенгари. Запад находился справа, а восток — слева от меня, и поскольку мы двигались по обширной степи, я сумел в течении получаса развернуть свои фланги, заняв свое место в центре войска.
Через старших я передал всем рядовым воинам следующее: «Сегодня день битвы и у нас нет иного выхода кроме как победить, в противном случае нас всех до одного ждет смерть, так как пленив нас, Тохтамыш вряд ли оставит кого-то в живых и кости наши будут белеть, устлав собою всю степь Шенгари. Так будьте же бдительны, потому что нет у нас пути назад, ибо если мы отступим, Тохтамыш обрушит на наши головы все племена страны кипчакской и ни одному из нас не удастся добраться до побережья Абескунского моря. Поэтому старайтесь победить, окажитесь победителями и я отдам в ваше распоряжение все города на земле кипчаков, забирайте в наложницы всех красивых девушек и женщин этой страны, ибо Тохтамыш — это кафир, против которого следует вести священную войну и потому дозволено захватывать в качестве добычи женщин этой страны. Если вы победите в этой стране, то настолько обогатитесь, что до конца дней своих сумеете жить в благополучии и детям вашим после вас так же хватит того состояния. Поднапрягитесь и проявите отвагу в течении всего лишь одного дня, а затем живите всю оставшуюся жизнь в богатстве и довольстве!»
К переданному мною, не было необходимости добавлять что-либо еще. Я хотел, чтобы воины хорошо уяснили, что после победы я отдам в их распоряжение все города кипчаков и все женщины той страны станут их добычей.
Через короткий миг показалось войско Тохтамыша, развернутое в боевой порядок и я увидел, что на две трети оно состоит из пеших и общая его численность составляет примерно сто тысяч человек.
По моей команде, всё моё войско одновременно пришло в движение. Я обратил внимание на то, что повелитель кипчаков расположил пехоту по флангам а конников — в центре своего войска. Таким образом, слабыми участками Тохтамышева войска являлись его фланги, где кроме пехоты не было других воинов. Поэтому я приказал своим флангам жестко атаковать фланги Тохтамыша, уничтожить или обратить в бегство его пехоту. Сам же я со своими всадниками в центре демонстративно стал готовиться к атаке, делая вид, что хочу поразить центр Тохтамышева войска. На деле же я не намеревался этого делать, имея целью лишь вынудить его конников придти в движение и стронуться со своих мест.
Командующие обоих флангов моего войска были прекрасно осведомлены об основной сути моего замысла, детали же связанные с его осуществлением я оставил на их усмотрение. Они знали, что суть моего замысла заключается в том, чтобы уничтожить или обратить в бегство пешие фланги Тохтамыша и вынудить его конников стронуться со своих мест, и увлечь их за собой. После чего мои фланги, смяв фланги врага, соединившись в тылу конного войска повелителя кипчаков, обрушатся на них с тыла. В тот же миг я обрушусь на них спереди и таким образом, конники Тохтамыша окажутся между двумя огнями, подвергаясь атаке с обоих сторон, пока не будут уничтожены.
Долина, в которой происходила битва, была ровной и я знал, что один ее край оканчивается побережьем моря
Пешие фланги Тохтамышева войска не имели копий, вместо этого у них имелись луки и стрелы, которыми кипчакские воины управлялись лучше, чем копьем, они могли остановить атаку противника осыпая его дождем своих стрел.
О, полководец, читающий о моих свершениях, если боишься гибели своих воинов, тебе лучше не ступать ногой на поле битвы, снять с себя боевые доспехи, пройти в медресе и заняться там чтением книг и молитвами.
Потому что полководец, вступающий на поле боя, должен знать, что его самого и его воинов может ожидать смерть. В тот день, увидев лучников, расположившихся по флангам Тохтамышева войска, я сказал себе, что в том бою, возможно, пока удастся уничтожить оба фланга Тохтамышева войска, погибнет половина моих воинов, Мои конники вначале пустились вскачь рысью («юртма») и когда они достигли флангов Тохтамышева войска, они перешли с рыси на галоп («чахар-наъл») не столько ради успешного истребления вражеских воинов, сколько для того, чтобы сузить возможность прицельной стрельбы для вражеских лучников.
Когда воин медленно сближается с противником, вражеский лучник имеет достаточно времени, чтобы пустить в его сторону более тридцати стрел. Если он будет двигаться проворнее, шансы лучника сокращаются наполовину и даже до одной трети. О, военачальник, помни, когда несешься со своими воинами навстречу врагу, достигнув его рядов, следует сбавить темп, ибо если скачешь галопом, то быстро пронесешься сквозь ряды пешего противника, оставив за спиной немало живых и невредимых вражеских воинов, способных перестроиться и забросать тучей стрел твоих всадников. Поэтому, сойдясь вплотную с противником, следует замедлить темп скачки, чтобы твои конники имели возможность истребить всю пехоту противника или же так ее рассеять, чтобы она не была уже в состоянии собраться с силами и вновь стать боеспособной.
Когда мои конники сближались с двумя флангами противника, они неслись, распластавшись на спинах своих лошадей, чтобы представлять собой мишень как можно меньших размеров перед вражескими стрелами. Я понимал, что во время атаки конников, противник будет стараться вывести из строя наших лошадей и спешить моих воинов. Я велел передать, что каждый конник, потерявший лошадь, должен быстро отправляться в наш тыл, получить одну из запасных лошадей и, если необходимо, по приказу своего командира, вернуться на ней в сражение. Пока мои конники неслись на оба фланга Тохтамышева войска, я также шел на сближение со всадниками его центра, не ведая, где мог расположиться повелитель кипчаков, в цетре своего войска или где-то еще. Мне не было даже известно, присутствует ли Тохтамыш на поле боя, или же находится где-то вдали от него.
Ровный характер местности позволял мне даже в движении видеть, что лошади моих конников, несущихся на оба фланга противника, падают ка» листья деревьев в осеннюю пору. Вражеские лучники стреляли быстро, было видно, что это опытные стрелки. Некоторые воины, слетев с лошадей поднимались и направлялись в тыл, и я видел, что сами они невредимы поражены лишь их лошади. Однако некоторые из них, упав с лошади, уже не шевелились, и я понимал, что сами они либо убиты, либо ранены.
Рана от стрелы, если она не поразила какой-либо важный орган и ее наконечник не из закаленной стали, особой опасности не представляет, и сам я не раз бывал поражённым ими и оставался живым, но если наконечник стрелы закален, то рана от нее не заживает или же заживает очень долго. Среди моих воинов были такие, что в ходе боя случалось были пронзены добрым десятком стрел, однако вытащив их из раны, они продолжали биться, потому что стрелы те не поражали их жизненно важных органов, однако впоследствии, так как наконечники тех стрел были из закаленной стали, они умирали от ран, которые не поддавались излечению.
До сближения с рядами пешего противника, моих конников поражали вражеские стрелы, но как только они дошли до них, я несколько успокоился. Я знал, что с того момента, мои конники неуязвимы и могут наконец пустить в ход свои сабли, булавы и стрелы. Я же с центром войска двигался в направлении противника, однако не собирался атаковать его. Я велел своим всадникам, чтобы они, как только всадники Тохтамыша тронутся с места, разворачивали своих лошадей и потихоньку, рысью («юртма») отступали назад, поражая врага в стиле «кейкач»
Я предвидел, что прорыв моих всадников к пешим флангам противника повлечет за собой тяжелые потери и не хотел нести таких же потерь в центре своего войска. Жертвы живой силой на поле боя неизбежны, однако такое приемлемо лишь тогда, когда имеют место достаточные основания, а не прихоть. Я медлил с началом атаки центра войск Тохтамыша для того, чтобы дать возможность своим конникам на флангах прорваться в тыл противника, что ускорило бы уничтожение всадников повелителя кипчаков, поэтому спешка в данном случае не была необходима. Однако предвидение мое частично оправдалось, а частично нет — мне удалось заставить сорваться с места всадников кипчакского царя, однако мне не удалось избежать схватки с ними — уж очень быстро им удалось догнать нас.
Если бы я скомандовал, чтобы мои конники ускорили свой ход, перейдя на галоп чтобы оторваться от кипчаков, я мог оказаться слишком далеко от поля боя и потерять связь со своими флангами и резервным войском и, вследствие чего мог быть уничтожен. Мне поневоле пришлось оставаться посреди поля битвы, чтобы не терять связи с флангами и резервным войском. Поэтому я вынужден был, вопреки своим прежним планам ввязаться в схватку со всадниками Тохтамыша. Мой знаменосец передал конникам сигнал начать сражение, и все поняли, что настал час, решающей битвы.