– Я передумал, – ответил Уоррен, не оборачиваясь. – В Глостер нам больше не нужно.

– Ах так? А куда же вам, позвольте спросить?

Но тут на заправку въехала машина, и он вынужден был отвлечься. А когда закончил заливать бензин, ни мужчины, ни мальчика уже не было видно: они скрылись в лесу, подступившем к самой дороге.

Надо быть осторожнее.

Сообщать этому проныре, куда они направляются, – не самый умный ход. Вообще говоря, их целью был не сам Глостер: Уоррен хотел добраться до Рокпорта, но Глостер, или Глочестер, как звали его местные, оказался самым крупным городом в этой части побережья.

Всё дело в том, что профессор ничего не понимал в побегах и погонях, потому и оказался в ситуации, которой не желал и из которой теперь не мог выбраться.

А всё Джессоп. Идея подменить пассажира принадлежала именно ему. И это он так упорно внушал Уоррену, что люди в костюмах только навредят мальчику.

– Не упускайте ребёнка из виду, – твердил он.

На этот раз у профессора не было плана. Он просто сел в самолёт, изображая из себя полубесчувственного Алекса Тайна. Останься в его поседевшей тыкве хоть капелька здравого смысла, он бы отказался. Но он даже не стал возражать.

– Держите, – велел ему Джессоп.

– Пистолет?

– Никогда не знаешь…

– И что мне с ним делать? Хотите, чтобы я кого-нибудь застрелил?

– А те парни колебаться не станут.

– Вы с ума сошли! Да и я тоже, раз вас слушаю.

Весь полёт пистолет пролежал во внутреннем кармане куртки. Уоррен чувствовал его тяжесть и ругал себя последними словами за то, что согласился на столь идиотскую затею. Безумие какое-то – уж во всяком случае не меньшее, чем мысль спуститься по верёвке с ледяной скалы.

Когда запас ругательств иссяк, он взглянул на мальчика, который сладко спал, прижавшись щекой к бицепсу одного из своих церберов, и вдруг почувствовал себя до странности хорошо.

«Считайте это вторым шансом», – вспомнил он слова Джессопа. До самой посадки профессор пытался убедить себя, что лучи света, впервые со времени долгой тьмы нашедшие дорогу к его разуму, исходили именно от «ледяного мальчика». Он стал маленьким солнцем, излучавшим столь благодатную для Уоррена энергию.

В конце концов, что ему терять? Каждый день в течение последних трёх недель становился для него наградой, хотя мог бы отмечаться в календаре траурной рамкой как «ещё один день без Роберта Уоррена». Однако сейчас, в чаще леса под каким-то захолустным городком штата Массачусетс, он снова шагал по этой проклятой, заигравшейся в войнушку планете, неся на плечах лёгкого, как кукла, ребёнка.

Впрочем, Уоррен не стал бы подниматься на борт, не зная, что делать дальше: нет, он всё прекрасно понимал. План просто нужно было отшлифовать. Самолёт мчал на запад, вслед за солнцем, пока оно наконец не закатилось за горизонт. Алекс был бы счастлив.