Ватажники негромко загудели. Большинству ушкуйников до княжества особой заботы не было. Да и жизнь в Новгороде большой трагедией не казалась.
— Ты постой, атаман, не горячись, — вскинул руку Осип Собачий Хвост. — Ты нам про задумки свои расскажи. Может, общество и одобрит?
— Стекольну мы взяли, — вскинул палец Егор. — Однако же не едина Стекольна в Скандинавии стоит. Там Або есть, который еще и побогаче, как купцы сказывают, Борго еще имеется, Кальмар, Мальме. Устроим шведам Полтавскую битву с доставкой на дом! Будут знать, как на Русскую землю пасть свою разевать! Сами с добычей будем, соседям силу покажем. Разгромим скандинавов — остальные сразу сообразят, что нас трогать себе дороже.
— Маловато нас супротив всей Швеции, атаман! — крикнул кто-то от дальней стены.
— В Новгороде в било ударим, охотников кликнем, — негромко произнес Острожец. — Вчера, может статься, никто бы и не откликнулся. А ныне со славой вернемся. Коли ватага удачлива, народ в нее с охотой идет. Для большого похода людей хватит, не сомневайтесь. Уж не ночью, как тати пугливые, днем и открыто города сможем брать!
Ватага снова зашумела, но на этот раз явно одобрительно.
— Токмо поход за един день не соберешь, время надобно, — продолжил купец. — Коли через месяц в Новгород Великий вернемся, то в начале лета выступить успеем. А коли после мая — то до осени уж ничего и не получится.
— А как же добро наше, атаман! — поднялся Антип Черешня. — Здесь, что ли, бросать?
— Тебе, я знаю, люди доверяют, — указал на него пальцем Егор. — Так выкликни десятка три сотоварищей да и оставайтесь здесь, пока вода не откроется! Опосля товар в Холмогорах расторгуете и корабли в Новгород приведете. Они аккурат к тому часу и понадобятся!
— Это что же, опять пешком через половину Руси топать? — нашлись еще недовольные. — А на кой ляд нам добыча новая, коли мы старой еще не прогуляли? Погулять сперва надобно, а уж потом о новых набегах думать!
— Меня послушайте, други!!! — вскинув над головой обе руки, поднялся Никита Купи Веник во весь свой немаленький рост. — Вот что я вам скажу, дурьи головы. О глупостях вы тут спорите, а самого главного никто и не вспомнил. Мы вчерась у креста мед последний допили. В деревне сей ничего хмельного более не осталось. Не знаю, как вы, но я без глотка пива два месяца ледохода ждать не согласный! Вы меня лучше на кол сразу посадите, нежели муке такой подвергать! У них тут и вина-то было всего на три глотка одному ушкую…
Последние его слова потонули в дружном хохоте. Однако именно слова Никиты и оказались решающими. Ватага постановила уходить, поделив серебро и оставив Антипа со товарищи для присмотра за прочим добром. Основной дележ отложили на потом, до Новгорода.
В путь отправились уже на следующее утро — чего время терять понапрасну? С набитыми золотом и серебром карманами и зная дорогу идти ватажникам было весело и легко. Всего за неделю они добрались до Варгузы, изрядно напугав жителей крохотной деревушки шумным лагерем, а переночевав, двинулись напрямую по прочному льду Белого моря, по гладкому ровному зимнику, и еще через десять дней вышли к устью Двины, к Михайло-Архангельскому монастырю. Ближе к концу апреля успевшие изрядно устать ватажники наконец-то увидели впереди пока еще самые дальние пригороды знаменитых Холмогор: рыбацкие слободы.
Холмогоры были городом сытым, богатым и многолюдным.
Морской порт, отправлявший и принимавший в сезон множество тяжелых морских кораблей в день, имел все, что только требовалось для отдыха уставшим путникам: обширные постоялые дворы, кабаки, бани и немало девок, не знающих, как правильно распорядиться своим молодым телом. Здесь было где погулять — и ватажники гульнули! Да так, что опустошили не только погреб постоялого двора купца Артемьева, куда привел их по знакомству Михайло Острожец, но и припасы соседних харчевен, куда слугам под конец пришлось бегать за вином и пивом для дорогих гостей.
Через пару дней уже весь город до последнего бродяжки знал, что ватага князя Заозерского успешно разграбила шведскую Стекольну, до отказа набив трюмы десяти ладей золотом и серебром. Слухи о храбрецах поползли вверх по Двине и в стороны по побережью, причем число груженных добычей ладей с каждой верстой становилось все больше, а разрушения в шведской столице и окрестностях — сильнее.
Впрочем, Егор завернул сюда вовсе не для того, чтобы попьянствовать, пропариться, переодеться в чистое и отдохнуть в нормальной постели, и не для того, чтобы распускать слухи, которые привлекут новых желающих вступить в его ватагу. Просто от своего друга-купца он знал, что большая часть приходящих с моря русских кораблей в Холмогорах лишь пополняют свои припасы, после чего, не разгружаясь, уходят вверх по Двине к знаменитому Славянскому волоку — центру всей Европы, перекрестью основных речных путей всего континента. Там, возле Вологды, Ярославля, Суздаля, и определяется дальнейшая судьба французским кружевам, немецкому вину, испанскому пурпуру: либо вниз по Волге-матушке через теплое Хвалынское море в самую Персию, Хорезм или Индию, либо вверх по Шексне через Белое озеро на Онегу и Ладогу, либо мимо Нижнего Новгорода в Москву, или мимо Углича и Твери к Днепру. Волго-Донский волок соединял прошедших здесь путников с Черным морем, Кама — с Уралом, пеший караванный путь от Яика — с Китаем. Куда ни повернись — любые места доступны. Но самое главное — многократно расхваленный Славянский волок, соединяющий между собой реки Шексну и Сухону через Кубенское озеро, находится не где-то на отшибе, а всего в дне пути от княжьего городка на Воже-озере. То есть — самый торный, нахоженный и безопасный торговый путь вверх по Двине прямиком вел ходоков на двор к Елене Михайловне, в Заозерское княжество.
За минувшие месяцы Егор успел до безумия соскучиться по своей любимой, до острой боли в душе и пустой черноты под сердцем, истосковался, как промороженные деревья по лету, как засохшие пустынные травы по дождю. Сам князь помчаться по речному льду к супруге не мог — слишком уж большой крюк получался, коли в Новгород через Двину и Мологу добираться, но хотя бы отправил с верным Федькой письмо и несколько подарков. Компанию пареньку составили Осип Собачий Хвост и еще полтора десятка ватажников, у которых остались на озере друзья-подруги или кто-то еще. Новый поход атаман планировал только на начало июня, и до того времени простые воины могли и отдохнуть.
Глава 4
Мая 1410 года