— Ой, — вздрогнул Химик, — но я же…

— Я просто сделаю вид, что ничего не слышал, — понимающе укорил Историк, — идем на второй заход.

За пять попыток коллеги убедились в возможности Николая вскрыть замок с результатом от тридцати секунд до двух минут.

— Думаю достаточно, — вынес вердикт Историк, — отправляемся карать Даниловича и похищать «касторку» для Хоменко из чемоданчика Чукувера. По пути заглянем к мадам Зинген, личной швее Марии Фёдоровны.

— К ней зачем? — поинтересовался Химик.

— А сокровища гражданина Хоменко ты в чем понесешь? — С юмором вопросил Историк — нужно же чтобы их не опознали, если случится вдруг такая неприятность, как попасться на глаза патрулю. Да и до места назначения лучше с солдатским ранцем добираться. Заодно отвлечем Даниловича демонстрацией нашей усердности.

— А мадам Зинген, видимо, скажем что солдатский ранец для экзерциий, — догадливо уточнил Химик.

— Догадливый чертяка, — проворковал Историк, закрывая дверь отмычкой, предварительно убедившись в отсутствии свидетелей.

— Удивляюсь я твоей способности врать, — проворчал Химик, — и пугаюсь!

— Э, — легкомысленно отмахнулся Историк, — что я? Вон дочка Зинген, стала фрейлиной Марии Фёдоровны, после революции эмигрировала. Так она на голубом глазу такую дичь порола, когда её про расстрел рабочих в 1905 году спрашивали. Дескать, специально, рабочие вперед колонны женщин и детей поставили. Дети закидывали гвардию камнями, а женщины кололи лошадей булавками. Потом, естественно, бунтовщики начали стрелять и… смешались в кучу кони, люди. Все это, мадемуазель Зинген, разумеется, видела своими собственными глазами из окон дворца.

— Позорище, — впечатлился Химик, — надеюсь, такого не повторится. Хотя о чем я? У нас постоянно на митингах какие-то дрищи омоновцам прописывают лещи. В двадцать первом веке.

— Работаем над этим, работаем, — сказал Историк.

Николай мчался с лестницы на второй этаж. На генерала Даниловича неумолимо надвигалась «Буря в клозете».

«Бригада», умиленно подумал Историк, глядя на своих верных соратников.

Договорившись в деталях о плане действий, сразу после второго обеда «бригада» заняла удобную диспозицию в игровой. Жорик делал вид, что увлечен железной дорогой, Володька с плетёной сумой на шее изображал коробейника, разшагивая по комнате и громко покрикивая что-то вроде: «Вот так квас — в самый раз!», «Сбитень горячий — кушает подьячий»! Дверь в игровую была приоткрыта и Радциг, возникший у порога, с солдатским ранцем вознамерился ее закрыть.

— Не надо Радциг, — мягко предупредил Николай, — пусть пока проветрится. Передай пожалуйста, ранец и вызови Даниловича.

Радциг молча склонился, прошелестев: «да, ваше высочество» и развернулся к двери Даниловича, что находились в трех метрах левее и напротив игровой.

Стукнула дверь, раздался недовольный скрип подлого вражины, а вскоре появился и сам обладатель противного голоса — Данилович.

— Что-то случилось, ваше высочество? — не скрывая своего раздражения поинтересовался «морковкобородый».

— О, только хорошее, ваше превосходительство, — бархатным голосом ответил Николай, отпуская жестом Радцига, — я взял на себя смелость усложнить наши занятия. Царевич с натугой покачал рукой, взвешивая ранец. — Мне набили ранец камнями и я стану упражняться с весом. Сие зело полезно для здоровья.