Володька послушно достал крестик из-под рубахи и пообещал никому не говорить.

— Изменник завелся в нашем прекрасном царском дворце, — скорбно сказал Николай, — пытаюсь вывести его на чистую воду.

Напряженная работа мысли отобразилась на юном володькином лице: погреб, бутылка кваса, Илья Захаров — все это не складывалось в логическую цепочку.

— Ну рассуди, — стал важно теоретизировать Николай, — русский человек Государя, веру и отечество никогда не предаст, так?

— Само собой, — не понимая еще ничего, согласился Володька.

— Значит, — вывел нехитрую формулу Николай, — туркам надо было найти похожего, как две капли воды, человека на нашего или украсть второго близнеца из семьи. А ну как у Захаровых было два брата-близнеца, одного турки заранее украли и выспитали как своего. А если человека сильно напугать, то первое что он скажет будет на языке который он учил с детства.

— Да ладно, — скептически сказал Володька, — как я сразу не догадался. Только чего это изменник завелся в Санкт-Петербурге, а не на линии фронта, где сражаются наши доблестная армия?

— Враг коварен, — уверенно произнес Николай, — знает, что ничего ему не светит там, где воюют наш дед и папка. Но вот подлый удар нанести может. Например, похитить нашу мамку.

Хм, — поразмыслил Володя, — а в этом что-то есть. Но почему ты подумал, что он собственно говоря существует?

— Не может так долго идти война с какими-то там турками без изменника, — поставил его Николай перед неопровержимым фактом.

Володька долго молчал, сраженный этим доводом, потом патетично поклялся помогать Николаю до последнего вздоха.

— То-то и оно, брат Володька, — доверчиво молвил Николай, вытаскивая свою плитку шоколада от Захарова, — теперь будем искать супостата вместе. Думаю, продолжим поиски шпиона с Даниловича. Для этого нам нужны все силы — подкрепись шоколадом.

— А как будем пугать Даниловича? — проявил интерес Володя, засовывая в карман честно заработанную плитку «сладкого золота».

— Даже не знаю, — задумался Николай, — человек он вроде военный, генерал. Но всю жизнь учительствовал. А как недавно слышал я — в павильоне за дворцом, завалялась маленькая пушчонка…

— Ну ты чего, бро — воззвал в очередной раз Историк, — я же просто пошутил про пушчонку!

Химик демонстративно молчал.

— Самому неинтересно будет рассчитать заряд пороха для четырехфунтовой пушки от Грибоваля? — вкрадчиво осведомился Историк. — Чисто теоретически. Да и мамке салют устроить можно. Типа с днюхой, маман! Прости что с запозданием на две недели. Вот такие мы неорганизованные попаданцы.

— Взрослый человек, — неохотно сказал Химик, — а ведешь себя как персонаж книги Малыш и Карлсон. Учти, улететь отсюда в случае чего — не получится!

— Я просто оживляю обстановку, — оскорбился Историк, — посади любого человека из двадцать первого века на наше место — впадет в истерику. Соцсетей нет, вещающего сортира — это я про телевидение — нет, радио для фона поставить — нет, телефону год исполнился, он проводной и все равно в России нет. А был бы, куда мы с розыгрышами звонили — деду? Алло, это Александр Второй? — освободите линию! Министерству обороны? Алло, это министерство обороны? — защищайтесь!

— А че тебя всё повеселится тянет, — обиделся Химик, — а о России ты подумал?