— Питие мое… какое, кстати, питие, — не поверил Химик, — но мы же не пьем алкоголь!

— Мы не пьем, наши люди пьют, — меланхолично отозвался Историк, — по документам. Но надеюсь с этого дня кто-то запьет по-настоящему.

— Прямо представляю себе, в будущем, клуб анонимных алкоголиков, — съехидничал Химик, — где половина из них коллеги из Аничкова дворца. А уж как этот факт обыграют исследователи — монархия спаивала своих верных слуг!

Николай посмотрел на часы в углу, до времени икс оставалось две минуты. Чукувер уже ушел в столовую Сервизной, где кормились все служивые люди. Разумеется, попить чай с булочкой можно и на квартире. Особам приближенным к императору. Полноценно поесть можно было только за столом соответствующего разряда (у Чукувера был первый) в Сервизной. И это правильно: нечего антисанитарию в квартирах разводить.

Дверь распахнулась: лакей вкатил сервированный столик, за ним следовал еще один услужник — все они последовали в столовую где, как и всегда, накрывали стол для царских детей. Радциг замер у входа в столовую наготове, но царевич, внезапно, скорчив горестную физиономию и сказал: «милый Николай Александрович, не хочется мне котлеток, сходи, будь любезен, в Сервизную поменяй их в заказе на ерша фрит с лимоном».

Радциг, ничем не высказав удивления, поклонился и тотчас же вышел.

Николай, быстро поднялся и кинул гвардии жест в сторону столовой, мол отвлекайте — я за трещоткой. В детскую взять её не позволили, Радциг почтительно, но твердо пообещал справиться сначала об игрушке у Марии Фёдоровны. И вот в этом Историк с Химиком мамку прекрасно понимали — только разреши детям таскать всякую гадость в дом. Не успеешь оглянуться как начнешь жить в студии съемок фильма «Джуманджи».

Вот только Жорику и Володьке этого не понять. Стал Радциг очередной кандидатурой на роль шпиона, которую следовало незамедлительно проверить. Вроде глупость несусветная, но вспоминая Эрнста Феттерлейна — личного криптолога Николая Второго, завербованного в реале английской разведкой в 1909 году…

Подождав несколько секунд для верности, Николай выскользнул в коридор и быстро огляделся. Никого. Старт? Нет — страх! Паника. Ступор. Дыхание сбивается, ноги будто врастают в пол, руки ходят мелкой дрожью.

— Будто эта война — не войну означает, — зачитал Химик, — Не дает богачам, нищих не обдирает, Будто нас наша власть хорошо понимает, Людям нечего есть — эти гады снимают, Со своих счетов миллионы — смеясь, А нас просят смириться и их уважать, Уважать правителя, что в новостях, Нервно мнется про «истину» семь раз подряд, А весь мир, устремивший к экранам глаза, Лишь, смеясь, повторяет: «Что он нам сказал?»

— Чёрт, чёртчёрт, — отпустило Историка, — вот это отсылочка! Linkin Park — Hands Held High в переводе Кати Чикиндиной. Кавер исполняет Юра Гальцев. Будто сегодня написано! Честер не умер, он всегда будет с нами.

И я точно не стану таким правителем.

Николай достал из кармана отмычку и заветный гвоздь. Хватит это терпеть, в том числе и персонажа, который озвучил фразу. Все они исчезнут, словно нелепые призраки дома с привидениями из тематического парка, попавшие на солнечный свет.

— Не ожидал, — признался Историк, — таких рефлексов от Николая. Слишком правильный мальчик. Испугался на первом же серьезном деле.

— У нас от трёх до пяти минут, — напомнил Химик.

Щёлк, щёлк, маленькая фигура скрывается за дверью.

— Сорок пять, — шелестит Химик, сквозь бьющий адреналином пульс.

Налево. Прихожая, гардеробный шкафчик, какие-то пакеты, дверь? Нет, обыкновенный чуланчик с занавеской. Направо.

— Шестьдесят.

Гостиная, ковер, диван, иконы, шкафчик — в нем бумажки, ассигнации, мелочь. Пузырёк бромида калия — не то.