Я слышу так мало похвалы в поездках по миру, что начинаю что-то подозревать. Может быть, похвала приносит родителям больше проблем, чем пользы?

Похвала – зверь хитрый. Она может не устраивать ребенка по многим причинам, особенно если не кажется искренней, не соответствует достижению или просто присутствует постоянно. Если каждое положительное действие получает оценку «Молодец!» или «Как мило!», это может подорвать внутреннюю мотивацию, снижая вероятность захотеть выполнить задание в будущем.

Похвала таит в себе еще одну опасность – и немалую. Она может вызывать раздор между братьями и сестрами, потому что порождает конкуренцию. Психологи обнаружили: если маленькие дети вырастают, слыша частые похвалы, они с раннего возраста учатся соревноваться с братьями и сестрами за одобрение и внимание родителей (7). Отсутствие похвалы может быть одной из причин, по которой дети-майя хорошо работают вместе и ссорятся меньше, чем их американские ровесники. Им не нужно тягаться друг с другом за словесные лавры.

Итак, родители-майя не используют похвалу как инструмент. А что используют? Оказывается, альтернатив довольно много. Первый метод настолько красив, что мои отношения с Рози расцвели, как по весне магнолия, стоило лишь понять, как правильно его внедрить.

Этот метод – признание.

Вместо похвалы родители-майя признают или принимают задумку ребенка и его вклад в любое занятие – независимо от его неуместности и нелепости или степени искаженности результата (и лепешки) (8).

На Юкатане детям позволяют вносить лепту в выполнение повседневных задач и не стараются ее улучшить, усугубить ее значение, чтобы оправдать собственные ожидания. Взрослые искренне ценят детскую версию подметания, деформированную лепешку или выдвинутые идеи. Они ценят детское видение таким, какое оно есть. И уважают его.

Родительское признание вклада подогревает интерес ребенка к задаче, говорит психолог Люсия Алькала: «Думаю, это дарит мотивацию помогать еще больше. Малыш видит, что его действия имеют значение и являются реальным благом для семьи. Это мощнее любой похвалы».

Когда Алекса делает бесформенную лепешку, Мария может немного подправить края теста, прежде чем положить на сковороду. Но она не пытается заставить Алексу добиться лучшего результата. Не читает лекцию о методике раскатывания лепешки. И не хватает девочку за руки, чтобы помочь справиться.

Мария просто признает и ценит вклад дочери в приготовление обеда, принимая лепешки такими, какие они у девочки получились. Мама-майя уверена, что со временем, наблюдая и практикуясь, Алекса научится готовить прекрасные тортильи. Зачем торопить? Спешка приведет только к конфликту и стрессу. Пока дочь будет набираться опыта, ее ощущение компетентности будет незаметно крепнуть и дарить желание попрактиковаться и завтра.

Обратное также верно. Если родители сопротивляются идее или вкладу ребенка, это может подорвать у него веру в свои силы и демотивировать. Такая позиция родителей может принимать разные формы. Они могут просто игнорировать задумку или дело; категорически их отвергать («Нет-нет, мы не можем этого сделать» или «Нет, мы так не делаем. Мы делаем это вот так») или преподать урок о «правильном способе» мыслить и делать. Сопротивлением будет и то, если родители не станут использовать результаты ребенка, полностью их переделают или отберут инструмент в процессе и сделают сами.

Родители-майя и других коренных народов обычно подобного сопротивления не оказывают – они не мешают ребенку, пока он помогает. «Мамы не мешают ребенку что-либо делать, даже если он это делает неправильно», – говорит Ребека, имея в виду мам-науа. Вместо этого (и это имеет ключевое значение!) обращают внимание на то, что делает ребенок, а затем развивают его задумку. В результате родитель запускает прекрасный цикл сотрудничества, в котором один вносит идею, а другой воплощает ее. Это-то Лючия и называет «текучим сотрудничеством» (9) – двое трудятся сообща, как единый организм с четырьмя руками. Это моменты минимума – минимум разговоров, сопротивления и противостояния.

В некотором смысле родители-майя относятся к ребенку как к партнеру по деятельности. Родители считают, что знания передаются не только от родителей к ребенку. Скорее они признают знание двунаправленным. Дети тоже могут поделиться ценными идеями и информацией.

После разговора с Ребекой ее слова эхом звучат в моей голове еще несколько дней (даже недель). Не мешать ребенку что-то делать, даже если это неправильно. Повторяю про себя эту фразу снова и снова, пока учусь сотрудничать с Рози. Вскоре понимаю, что всегда придерживалась прямо противоположной политики. Вмешивалась в ее работу не время от времени, а постоянно. Сопротивлялась ее затеям и даже категорически игнорировала их. И определенно не верила, что могу чему-то поучиться у Рози, особенно на кухне. Я думала, что знания передаются только от меня к ней, а не наоборот.

Примеров моего поведения так много, что трудно выбрать. Но один случай запомнился особо – возможно, потому, что произошел незадолго до того, как я засела за эту главу. Честно говоря, об этом неловко рассказывать – настолько глупой и незрелой я выгляжу. Но я расскажу, поскольку это яркая иллюстрация того, какое большое значение для наших отношений может иметь мое признание и моя оценка идей Рози.

Воскресный денек, Рози рисует в гостиной, а я готовлю шиш-кебаб на званый ужин. Это идеальная задача для вовлечения 3-летнего ребенка: всё, что нужно, – насаживать на шпажки кусочки курицы, овощей и грибов. Поэтому я приглашаю дочку:

– Приди, любовь моя. Помоги мне с шашлычком.

Она подбегает и занимает свое место на табурете рядом со мной. Я продолжаю готовить шашлыки, а она моментально отклоняется от заданного курса. Хочет насаживать только куриные кусочки. Моя импульсивная реакция – остановить. Вернуть на прежнюю траекторию. Чтобы ее творения соответствовали моим представлениям о кебабе.

– Но мы делаем не это, – говорю я. – У нас закончится курица, и на другие шашлыки не хватит.

Разгорается жаркий спор. В конце концов Рози – очень расстроенная и вся в слезах – убегает и возвращается к рисованию в гостиной.