Феникс приподнял брови. Повинуясь движению его пальца, стопка выскочила из-под стола и легла перед ним. Стол, заставленный письменными принадлежностями, с грохотом завалился набок, увлекая за собой кисти, тушь, бумагу и тушечницу, и те чуть не попадали на пол. К счастью, я успела подхватить и выровнять столешницу, удерживая ее на весу.

Я чуть запястье не сломала под тяжестью стола из эбенового дерева, которое, как известно, даже в воде тонет! Феникса же это ни капельки не волновало. До чего же злобная птица! Взяв одну из книжек, он пробежал глазами название и зачитал его вслух:

– «Весенних красок [141] буйство в саду не удержать»?

Нахмурившись, Повелитель огня бросил на меня косой взгляд. Листая страницы, Феникс мрачнел все больше. Наконец он швырнул книгу на стол и выпрямился:

– И этими книгами ты подпирала мой стол?

А что с ними не так? Подняв голову, я посмотрела на открытые страницы лежавшей на столе книги. Хм, обычный альбом с «весенними» картинками. Почему этот парень так разозлился? Или ему не понравилось, что эротические сцены прорисованы не во всех деталях? Желая умилостивить Феникса, я предложила:

– Если Вашему Высочеству не по душе эта книга, у меня в комнате еще много таких. Можете выбрать ту, которая вам понравится.

– Цзинь Ми! – окончательно рассвирепел Феникс.

И все бы ничего, только вдобавок он решил стукнуть кулаком по столу. Вот уж действительно: вслед за снегом ударил мороз [142]. От резкой боли в запястье я разжала пальцы, послышался раскатистый грохот. Я так устала удерживать стол на весу, что не устояла на ногах и повалилась прямо на Феникса. Когда попыталась выпрямиться, мой пояс за что-то зацепился. Я дернулась, раздался треск рвущейся ткани, и на пояснице образовалась дыра.

Позади раздался чей-то растерянный возглас. Я обернулась, сгорая от стыда. У входа стояли Ляо Тин и белобородый старец, потрясенно взирая на меня, Феникса и царивший в кабинете беспорядок. Занесенная над порогом нога старца застыла в воздухе.

– Не двигайся! – грозно шепнул мне на ухо Феникс. Обхватив мою талию, он прижал меня к груди.

У старца затряслись усы и запылали щеки. Он посмотрел на небо, затем на разбросанные по всему полу альбомы с «весенними» картинками и пробормотал:

– Весна пришла… Да, весна…

Продолжая бубнить себе под нос какую-то несуразицу, старец развернулся и ушел. В комнату ворвался порыв весеннего ветра, который разметал по полу эротические картинки о господине Лун Яне [143].

Какое-то время мы с Фениксом молча глядели друг на друга, ожидая, кто первым сделает ход. Ветер приподнял прядь его распущенных волос и пощекотал мой нос. В сердце закралось недоброе предчувствие.

Заметив, что ко мне приближается черное как туча лицо Феникса, я оцепенела от страха. Он же просто дернул меня за волосы и холодно осведомился:

– Ты еще долго собираешься на мне лежать?

От испуга у меня по спине побежали мурашки. Я кое-как нащупала руками опору – нечто выпирающее на теле Феникса – и встала на ноги. Выпрямившись, я увидела, что Феникс нахмурился и побледнел.

– Ты!

Я? Да что опять не так? Я совсем растерялась. Мрачно уставившись на мои руки, Феникс отчеканил: