— Чего ж ты тогда с ними болтаешь?

— Человеческая речь их успокаивает, я это понял во время визита на…

Самая жирная, лоснящаяся от выделяемой бледно-голубой слизи убертянка метнула тазик прямо в голову первого помощника. Тот увернулся, и таз столкнулся с вытянутыми руками повара, перевернулся, и осыпал его коричневой яблочной массой. Повар принялся стряхивать с себя пюре, поскользнулся и приложился головой об косяк.

— Ты чего это, Якоб, в мячик решил поиграть? — причитал раздвоившийся в глазах повара Морган. — Здесь тебе не стадион, здесь военный корабль, тут от летящих снарядов убегать нужно…

Якоб поднялся на ноги и почувствовал волну облегчения, обнаружив себя за пределами склада — в уютном коридоре.

— Придётся тебе заново готовить. Я так понял, экзотика им не по нраву. Нужно чего-нибудь попроще… Я надеюсь, моих карпов ещё никто не выкинул?

— Судя по запаху из твоей каюты, они протухли две недели назад.

Морган задумался, пытаясь вспомнить, когда же он в последний раз кормил рыбок. Когда шестерёнки в его мозгу чуть не треснули от непосильности возлагаемой на них задачи, он попытался вспомнить, когда чистил аквариум, но это оказалось ещё сложнее.

— Ума не приложу, чего это они сдохли? Я так о них заботился. Впрочем, неважно. Пойдут нашим пассажиркам на жаркое.

— Из того, что осталось, можно приготовить разве что лютефиск, — возразил повар.

— Так что же ты стоишь, принимайся за дело! Вечно приходится вас всех учить.

И Морган, насвистывая, отправился учить инженеров заботе о двигателе. Им, технарям-недоучкам, и невдомёк, что у машин есть душа, и надо о ней заботиться, чтобы она не вздумала реинкарнироваться в какой-нибудь холодильник. И как «Атлантида» не успела развалиться до поступления Моргана на службу, непонятно.

Вернувшись в каюту после длительного сеанса психотерапии (в конце которого один из инженеров чуть не покончил с собой), первый помощник отметил, что воздух приятно посвежел. На столе сверкал свежевымытый аквариум.

— Так, икру разводить не получилось, — сказал он, выливая в аквариум воду, зачерпнутую из унитазного бочка. — Отныне специализируемся на французских улитках.

Слизняк, во время прогулки по Уберте прикрепившийся к подошве армейского сапога, отправился в аквариум. Надо сказать, Морган имел очень слабое представление о французских улитках, но всё же чуть лучшее, чем о самой Франции. Выросший на одном из спутников Юпитера, он был на матушке-Земле всего несколько раз и знал о ней только три факта. Во-первых, в ресторанах земных космопортов кормят вкусно, но космически дорого. Во-вторых, большинство землян носят смешную и неудобную одежду, оправдываясь коротким и постоянно употребляемым словом «мода», видимо, служившим аналогом юпитерианскому «аминь». В-третьих, энное количество лет назад на Земле жил однофамилец Моргана, знаменитый пират. Морган повесил в каюту портрет флибустьера и всем интересующимся говорил, что это его дедушка. Пока что никто не удивлялся, почему дедушка Моргана одет в камзол, в то время как в колониях с тяжёлыми жизненными условиями не носят ничего, кроме комбинезонов и скафандров.

Первый помощник уже почти ушёл в Нирвану, наблюдая за ползающей по стенке аквариума улиткой, когда в дверь постучали.

— Входи, дочь моя! — провозгласил Морган, не отрываясь от созерцания.

Вошёл кто-то из рядовых солдат, новенький. Как же его фамилия? Пудинг? Блудинг? А, Блуминг.

— Надо же, не угадал, — искренне развёл руками Морган. — Я был уверен, что это опять Алия со своими дезодорантами. И чего ссутулился? Смир-рно!

Блуминг отсалютовал, так и не выпрямившись.