Десять лет минуло, а из лечебницы меня так и не выпускают. Профессор чует, что со мной что-то не так, хоть и не может понять, что.

— Я абсолютно здорова, — говорю я.

— Давай-ка мы ещё раз посмотрим наши картинки, — добродушно отзывается профессор и достаёт листок с кляксой. — Что ты видишь?

— Котё-ёнка, — слащаво протягиваю я. Профессор всем выражением лица своего выказывает недоверие. Затем он наконец начинает болтать про то, что даже если они выпустят меня, я всё равно там снаружи пропаду, тут ведь отрочество всё моё прошло, в больнице этой долбанной, глаза б мои её не видели.

— Как мне надоели ваши трупокляксы, — усмехаюсь я. — Не била я Пита в тот вечер.

— …Выйди, Анна! Выйди сейчас же!

Выхожу, но на кухню. Хватаю бинты и зачем-то бутылёк йода. Возвращаюсь и неумело перевязываю Пита.

Но поздно.

Хватит думать о нём. Надо подумать о матери.

— …Выйди, Анна! Выйди сейчас же!

— Нет, — я подхожу к ней и обнимаю. Хелен начинает плакать, и я обнимаю её.

Приходят полицейские, и я сразу же горячо вступаюсь за мать. Коп отодвигает меня в сторону и изучает дохлого Пита.

Меня уводят социальные работники, усаживают в машину. Следом приносят свёрток, в котором я узнаю Люси. Тот же сценарий, как если бы я не осталась с матерью. Роз приведут позже. А сейчас миссис Капман, соцработник, скажет те же слова.

Ладно.

Я позволяю увезти нас в приют.

Я позволяю Роз свалиться с лестницы, чтобы не стеснять меня.

Я усердно корплю над учёбой, выигрываю сложнейший конкурс (не без откатов по времени и повторных попыток) и выбиваю себе бесплатное место в медицинском… Прохожу первый курс обучения. Отлично сдаю экзамены.

Время исправлять ошибки.

— …Выйди, Анна! Выйди сейчас же!

Выбегаю на кухню. Хватаю бинты. Возвращаюсь.