1.5. Показания местного жителя Мечислава Анышкевича о треблинских лагерях. Деревня Радосьць, 15 августа 1944 г.

В Треблинке было два лагеря. Один еврейский, второй польский. Каждый лагерь в отдельности был обнесен проволочным ограждением в пять рядов на столбах высотой до 2 метров. Лагерь занимал площадь не меньше 350 га. Польский лагерь был на поле, а еврейский в лесу. Лагерь был расположен в стороне от Треблинки на расстоянии до 2–3 км (южнее Треблинки). В Треблинский лагерь направлялись люди, не выполнившие налоги по разным причинам: не успел приготовить налог или не было чего отдать.

Евреев же в лагерь отправляли, чтобы уничтожить. Польский лагерь имел 15 бараков. Я к лагерю подвозил картофель до проволочного ограждения, дальше не пускали. Я видел дым в лагере, который был полгода. Дым и смрад доходили до дер[евни] Радосьць и дальше, нельзя было дышать. Дым появлялся вечером или утром рано, продолжался 2–3 часа в день. Лагерь сожгли немцы, когда пришла Красная Армия. К приходу Красной Армии еврейского лагеря давно уже не было. Оставался только польский. Еврейский лагерь был вспахан и посеяна рожь[592]. На том месте остался только один дом, где жил украинец, а может быть, немец, но жил на Украине, по фамилии Стребель[593].

Показания дал Мечислав Анышкевич.

15 августа 1944 г.

1.6. Показания узника Каина Тадеуша о треблинских лагерях. Деревня Тосе Косувской волости, 16 августа 1944 г.

1 января 1943 года я был арестован немецкой жандармерией. 12 дней просидел в Коссуве[594] и оттуда отправлен в польский лагерь Треблинка. Просидел в лагере до 1 августа 1944 года. За 10 дней до прихода Красной Армии немцы распустили польский лагерь, а обслуживающих этот лагерь евреев убили. До сих пор я не знаю, за что был арестован. Обвинения не предъявили.

Лагерь занимал земли Майдан Гладоморы и ф[о]л[ьварка] Милевко. К нему подходила ветка ж[елезной] д[ороги].

В 1943 году лагерь имел пять бараков для людей по 600 чел[овек] в каждом, кухню, сараи для коров и лошадей, баню.

Бараки строились и при мне. Еще было построено 8 бараков для людей, пекарня и мастерские. Бараки построены из дерева, крыты толем. По обеим сторонам имели нары в три этажа для мужчин и в два этажа для женщин. Площадь, обнесенная проволокой, равнялась 2–2,5 га. Высота проволочного заграждения была до 3 метров. Второй лагерь для евреев. Он был в лесу между Майдан Купентуньски и Вулька-Окронглик, тоже огражден проволокой. Еврейского лагеря я не видел, там не был. Туда никого не пускали. Оба лагеря построены за время 1941–42 гг. Все поляки посылались на работу – погрузка песка в вагоны, огородные работы и др.

Кормили: 200 гр[аммов] хлеба, пол-литра жидкого супа утром и литр в обед. Вечером пол-литра кофе и все. Мясо давали, когда издыхали лошади. Их собирали по деревням для Треблинки. Поляки умирали от голода по 8–10 человек в сутки. Передачу не принимали. Мне принесла жена передачу, я принял. За это жену посадили на сутки под арест, а мне дали 50 плетей. Были случаи, когда приносящие в лагерь передачу из него не возвращались. Из разных сел привозили поляков. Их в бараки не помещали, а увозили в лес и там расстреливали. Закапывали в канавах. Собаки растаскивали трупы. Я слышал, что в еврейском лагере евреев травили газом, убивали электричеством[595] и сжигали. Сначала убивали и закапывали в канаву, выкопанные[596] машиной. Позднее все выкопали и сожгли, а на этом месте посеяли рожь в 1943 году. Людей жгли два года каждый день. Я слышал крики женщин и детей, а также выстрелы. Евреев привозили по 2–3 эшелона в день. Дым и смрад от еврейского лагеря не давал дышать. Дорогу от еврейского лагеря и до польского посыпали пеплом сожженных людей. Когда распускали лагерь[597], в нем было около 300 поляков, около 500 евреев. Евреев всех расстреляли и закопали в лесу.

Показания дал Каин Тадеуш.

16.8.1944

1.7. Показания Юзефа Лукашека о жестокости администрации трудового лагеря Треблинка и расстрелах заключенных. Деревня Косув-Ляцки, [август 1944 г.]

^{(36 лет, житель д. Косув-Ляцки, землевладелец, арестован после бегства брата от немцев, был в лагере с 16 июня 1943 г. по 15 июня 1944 г.)}

Работал на погрузке песка на ж[елезно]-д[орожные] вагоны. Нам давали в день по 170 граммов хлеба и пол-литра мутной воды, именуемой супом. От этого мы быстро слабели. Многие пухли и умирали. А те, кто был жив, не могли хорошо работать на погрузке песка. За медлительность в работе нас били палками. Многих наказывали следующим образом: поднимали на гору и с высоты 10–12 метров сбрасывали вниз. Вахманы, стоящие над карьером, брали камни и бросали вслед катившемуся вниз человеку, избивали его палками. Немцы приказали всем заключенным сдать деньги. Я имел в кошельке 150 злотых, которые и сдал, но в боковом кармане было еще 110 злотых, о которых я забыл. Узнав об этом, вахманы отобрали деньги и, раздев меня, 22 раза ударили палками по спине. Однажды во время сильного дождя мы работали на погрузке песка. Вахманы приказали быстро раздеться догола и продолжать работу. Человек 30, в том числе и я, не успели достаточно быстро раздеться, за что всех нас избили палками и лопатами, дав каждому по 15 ударов[598]. Однажды вахман-украинец, узнав адрес моей жены, поехал к ней и хотел изнасиловать ее. Жена моя вырвалась и сбежала. Взбешенный вахман вернулся в лагерь и избил меня палкой за то, что жена «не подчинилась» ему. Он избил меня так сильно, что плевра моя лопнула и я до сих пор серьезно болен.

В польском лагере уводили в лес поляков и евреев-мастеровых и там расстреливали. Часто делали так, беря случайного человека. Убивали и в лагере. В еврейском лагере людей не расстреливали, а, как сами вахманы рассказывали нам, партиями сгоняли в специальные камеры и душили газами. Затем на машинах вывозили и сбрасывали в специальные гигантские ямы и жгли. О том, что жгли евреев, мне известно не только со слов вахманов, но и из того, что, работая и живя в лагере, я день и ночь месяцами ощущал невыносимый смрад горелых человеческих тел. Наш лагерь находился в двух километрах от еврейского, тем не менее запах был невыносим. Костры, где жгли евреев, я видел своими глазами. Днем хорошо были видны гигантские столбы черного дыма. Охрану лагеря несли украинцы, завербованные из военнопленных. Командный состав лагеря были немцы-эсэсовцы.

Мне присудили без опроса год заключения в Треблинке. С отбытием этого срока, когда моя жена обратилась к старосте и дала взятку (масло, яйца), меня выпустили.

1.8. Показания узника Казимира Скаржинского об утилизации пепла сожженных трупов в лагере смерти Треблинка. Деревня Вулька-Окронглик, [август 1944 г.]