Книги
Томек ищет снежного человека
– Думаю, мы уже сегодня выедем из Алвара. Мы даже упаковали вещи, – быстро ответил Томек, чтобы переменить тему беседы.
– Я приготовил все, что может понадобиться в дороге, – медленно сказал пандит Давасарман. – Мы можем выехать, когда вы пожелаете. Одновременно я хочу извиниться от имени зятя[78] и сестры – они не смогут лично проводить вас. Как раз вчера вечером зять поскользнулся на лестнице и слегка повредил себе руку. Ну а жена обязана ухаживать за мужем. В этом вся причина.
Томек отступил на шаг назад. Его лицо побледнело. Значит, это именно магараджа был неудачным похитителем перстня; ведь Томек, применяя надежный прием боцмана, слишком крепко выкрутил ему руку.
Пандит Давасарман не спускал глаз с белых сагибов. Он превосходно понял, какое впечатление произвели на Томека его слова, а также заметил выражение искренней тревоги и сочувствия магарадже в глазах Вильмовского и боцмана, которые, очевидно, ни о чем не догадывались и не обращали на Томека внимания.
Томек сумел овладеть собой. Он еще не знал, посвящен ли пандит Давасарман в подробности событий прошлого вечера, но, впрочем, это не имело значения.
Пандит Давасарман благожелательно улыбнулся Томеку и продолжал:
– Теперь я могу закончить официальную часть моего сегодняшнего выступления. Мой зять чрезвычайно опечален тем, что по собственной неосторожности и легкомыслию не может проводить вас лично. Поэтому магараджа Алвара через меня шлет вам кое-что на память. Я полагаю, что лучше всего будет, если я вручу подарок молодому господину Вильмовскому, который сумел снискать искреннее благорасположение магараджи и его супруги.
С этими словами пандит Давасарман достал из внутреннего кармана сюртука довольно длинный предмет, завернутый в кусок цветного шелка, и подал его Томеку. Воцарилось молчание. Глядя прямо в глаза пандиту Давасарману, Томек ощупал рукой подарок. Он уже знал, что прислал ему магараджа Алвара. На рукоятке кинжала он нащупал крупный камень. Это, конечно же, большой кровавый рубин. Юноша быстро развернул ткань.
– Кинжал магараджи, – изумленно шепнул он.
– Ты угадал, сагиб, это кинжал Манибхадры, изготовленный по его заказу лучшим индийским мастером-оружейником, – спокойно подтвердил Давасарман. – Магараджа никогда не расставался с этим кинжалом. В доказательство искренней дружбы, которая всегда способна многое простить, он передает его вам.
Вильмовский и боцман удивленно переглянулись. Боцман незаметно, но многозначительно коснулся рукой подбородка.
IX
По дороге в Сринагар
Поезд все дальше и дальше шел на север от Алвара. Вдоль пути виднелись бамбуковые хижины, разбросанные среди рисовых полей, бобовых и табачных плантаций; иногда поезд останавливался на грязных станциях у городов с запущенными домами, проезжал через болотистые джунгли или густую чащу бамбука, зарослей терновника и тростника.
Через несколько часов поезд стал приближаться к Дели, древней столице Великих Моголов[79]. Первоначально старинный город носил название «Дилли», что на санскрите значит «порог». Это название прекрасно характеризовало географическое и политическое положение города. Если посмотреть на карту полуострова Индостан, то можно увидеть, что Дели находится в западной части Индо-Гангской низменности, в центре Северной Индии. К западу от Дели белеют пески обширной пустыни Тар, окаймленной на юге горами Аравалли, которые двумя размытыми эрозией[80] хребтами доходят до самого города. К востоку простирается урожайная долина священного Ганга, на которой разбросаны многочисленные города, а среди них священный Бенарес, он же Варанаси, и Илахабад[81]. С верхнего Инда к верхнему Гангу ведет извечный путь, по которому воинственные народы шли завоевывать Индию. По этому пути двигались арии, персы, греки под командованием Александра Великого, афганцы, а потом во главе огромных монгольских орд Тамерлан, положивший начало династии Великих Моголов. Город, основанный в тринадцатом веке магометанской династией, был полностью уничтожен Тамерланом, потому что всякий, кто хотел господствовать над плодородной долиной Ганга, должен был перейти реку Джамну[82] и захватить расположенный на ее берегу священный город Дели.
Когда поезд проходил через Дели, пандит Давасарман рассказал спутникам о великолепных памятниках магометанской и индийской архитектуры, находящихся в этом городе. Пандит Давасарман обладал энциклопедическими познаниями о родной стране, притом был хорошим рассказчиком, поэтому Томек, Вильмовский и боцман забрасывали его вопросами относительно различных подробностей.
– Мне приходилось слышать, что некогда индийцы в Дели подняли мятеж против англичан и, говорят, здорово им тогда намяли бока, – начал моряк. – Интересно было бы узнать об этом, потому что, как я вижу, множество индийцев позволяет горсточке англичан хозяйничать в своей стране таким образом, что человека диво берет. И как это индийцы дают водить себя за нос?
Вильмовский и Томек стали незаметно давать своему другу знаки, чтобы тот не спрашивал индийца, сотрудничающего с англичанами, об истории знаменитого индийского восстания, но так и не сумели удержать боцмана.
А пандит Давасарман дружески ему улыбнулся, что не ускользнуло от внимания Томека, и ответил:
– Ты говоришь, сагиб, что на одного англичанина приходится множество индийцев? Это правда, но в нашем муравейнике всё кишмя кишит. Англичане умеют из всего извлекать пользу и поэтому заимели верных союзников из числа индийцев. Благодаря этому они и господствуют в стране. Это прирожденные конкистадоры[83]. Надо признать, что англичане в критические моменты способны проявить героизм.