Разногласия по немедленным отправкам породили взаимную неприязнь, так как Рокфеллер счел добытчиков кучкой неблагодарных и недовольных, чья нефть ничего не стоила без его суперэффективной системы «Юнайтед пайп лайнс», которая скоро будет подключена к двадцати тысячам скважин. Он с насмешкой описал позицию своих противников следующим образом: «Мы пренебрегли всеми советами и продолжаем добывать нефть сверх имеющихся средств хранения и отправки ее. Собственных хранилищ мы не построили. Какое вы имеете право отказывать нам и не брать все, что мы добываем? Почему вы не платите нам по высоким ценам 1876 года, не глядя на то, что перепроизводство обрушило все рынки?»⁶ Случай убедил Рокфеллера, что добытчики питают к нему неоправданную враждебность, и это стало прививкой даже против обоснованной критики. Но, в отличие от нефтедобытчиков, «Стандард Ойл» ничего не потеряла в Брэдфордском кризисе, и в 1878 году объявила дивиденды в целых шестьдесят долларов на акцию при номинальной стоимости в сто. Рокфеллер оказался именно там, где хотел: в позиции получения дохода и при избытках, и при нехватке, практически неуязвимый к изменениям рынка.

Когда толпы бурильщиков захватили Брэдфорд, крупный сдвиг в географии нефти пробудил спящие амбиции в противнике Рокфеллера, Томе Скотте из Пенсильванской железной дороги. Пока «Стандард Ойл» стирала независимых нефтепереработчиков, руководители конкурирующих трубопроводов и железных дорог были в ужасе, что «Стандард» вскоре окажется в состоянии отменить их нефтяной трафик просто по своей прихоти. Так как пути Пенсильванской железной дороги проходили недалеко от скважин Брэдфорда, Скотт заметил возможность ослабить хватку «Стандард Ойл» и заполучить новый бизнес. Бросить вызов он собирался с помощью энергичной дочерней фирмы «Импайр транспортейшн компани», владевшей пятьюстами милями (ок. 800 км) трубопроводов и тысячью железнодорожных цистерн. «Импайр» имела дерзость угрожать «Стандард Ойл» в ее оплотах нефтепереработки, скупая конкурентов в Нью-Йорке, Филадельфии и Питтсбурге и пытаясь заполучить новых клиентов с помощью договорных транспортных тарифов. Теперь, как будто напрашиваясь на бой, «Импайр» начала прокладывать трубы для перекачки сырой нефти от Брэдфорда к морским нефтеперерабатывающим заводам – прямая угроза доминированию «Стандард Ойл».

Наступление возглавил человек, который был почти достойным противником Рокфеллеру, но который вообразил, что был бы гораздо более чем достойным противником, если бы только Рокфеллер играл честно: полковник Джозеф Д. Поттс, президент «Импайр транспортейшн». Поттс, гражданский инженер, происходящий из семьи квакеров фабрикантов железных изделий, получил звание полковника в Гражданскую войну. У него был крупный нос и вытянутое лицо священника в обрамлении белой бороды. Мрачно серьезный, не менее сведущий в Библии, чем в нефтяной промышленности, Поттс стремился стать равным Рокфеллеру. Рокфеллер уважал «неукротимую волю» Поттса, но при этом снисходительно называл его «сообразительным промасленным человеком, как сама нефть»⁷. Поттс ответил на комплимент, осудив Рокфеллера, как безжалостного хищника. О существующем картеле нефтепереработчиков Рокфеллера, «Сентрал рефайнерс ассосиэйшн», Поттс сказал памятную вещь: «Он похож на мягкое веяние крыльев вампира и видит ту же цель – беспрепятственное поглощение крови жертвы»⁸.

Когда Поттс вторгся в его владения, Рокфеллер потребовал встречи с Томом Скоттом и А. Дж. Кэссеттом из Пенсильванской железной дороги. Как следует из его личных воспоминаний, Рокфеллер цинично относился к «Импайр», которую считал очевидным фасадом, чтобы коррупционеры Пенсильванской набили карманы доходами, по праву принадлежавшими акционерам; он считал, что для железнодорожной компании это удобный способ обманывать на создании пулов, не опасаясь быть пойманной. Встретившись с руководителями железных дорог, Рокфеллер принял позу оскорбленной невинности: «Вот, я из кожи вон лезу, стараюсь по-дружески распределять отгрузки нефти Пенсильванской, а теперь вы, джентльмены, позволяете своему коллеге, полковнику Поттсу фактически захватить поле «Сентрал ассосиэйшн. Это же не что иное, как пиратство! Отзовите браконьера Поттса»⁹. Хотя почти две трети нефти, перевозимой Пенсильванской железной дорогой, теперь шли от «Стандард Ойл», Скотт решил пренебречь желаниями крупнейшего заказчика и если не уничтожить Рокфеллера, то поставить на место.

Рокфеллер истолковал неуступчивость Скотта как объявление войны. Принимая вызов Пенсильванской железной дороги, он вступал в бой с самой влиятельной корпорацией Америки и все же двинулся вперед с непоколебимой уверенностью. Весной 1877 года Рокфеллер сообщил ее руководителям без обиняков, что если «Импайр» не уйдет из нефтепереработки, «Стандард Ойл» передаст свои грузы другим железным дорогам. Когда те не дрогнули, Рокфеллер нанес удар всеми силами. Он остановил все свои питтсбургские заводы и приказал соответствующим образом увеличить производство в Кливленде. Он распорядился, чтобы нефтеперерабатывающие заводы «Стандард Ойл» жестко поставили цены ниже, чем заводы «Импайр» на всех рынках, где они конкурировали в продажах керосина. Обращаясь к двум перевозчикам в непосредственной близости, «Эри» и Нью-Йоркской Центральной, Рокфеллер заставил их урезать тарифы, еще больше усиливая давление на Пенсильванскую железную дорогу. Чтобы справиться с дополнительным объемом, ожидаемым на этих двух направлениях, Флаглер заключил сделку с Уильямом Вандербильтом на строительство еще шестисот железнодорожных цистерн. С молниеносной скоростью Рокфеллер собирался усмирить крупнейшего в мире перевозчика грузов, компанию, которую долго считали непобедимой в мире бизнеса и политики. Впоследствии А. Дж. Кэссетт признал, что железной дороге пришлось дать такие крупные скидки, чтобы поспевать за «Стандард Ойл», что в итоге она буквально доплачивала отправителям за перевозку их нефти.

В довершение всего само провидение принесло заслуженную кару железной дороге. Урезав тарифы, чтобы противостоять натиску «Стандард», Том Скотт уволил сотни рабочих и на двадцать процентов сократил зарплаты. Когда он удвоил составы поездов, не увеличив их экипажи, поездные бригады начали в знак протеста уходить с работы. После того как в 1877 году о равнозначных урезаниях зарплат объявила железная дорога «Балтимор и Огайо», протест перерос в общую железнодорожную забастовку, одну из самых кровавых в истории американского рабочего класса, с десятками погибших. В одном только Питтсбурге вандалы профсоюза сожгли пятьсот железнодорожных цистерн, сто двадцать локомотивов и двадцать семь зданий – саботаж стал столь дорого, что руководители Пенсильванской железной дороги выпрашивали на Уолл-стрит крупный экстренный заем у «Дрексел, Морган энд К^о». Страна в ужасе смотрела на восстание, губернаторы штатов приказали задействовать милицию, а президент Ратерфорд Б. Хейс отправил в подкрепление федеральные войска. Если Рокфеллер и был доволен трудностями железных дорог, он, должно быть, почувствовал жуткий озноб, когда поползли слухи, что по Юклид-авеню пройдут две тысячи вооруженных радикалов. После того как мятежи прекратились, один репортер из Титусвилла обнаружил, что жители Ойл-Крик собирались воспользоваться потрясениями и отомстить «Стандард Ойл»: «Если бы некоторые люди кинули клич, начался бы погром, в котором предполагалось захватить железные дороги и управление ими, захватить собственность «Юнайтед Пайп Лайн» и, по всей вероятности, поджечь собственность «Стандард Ойл компани» в регионе»¹⁰. Хотя после сожжения более двух тысяч грузовых вагонов бастующие капитулировали, восстание отметило новую эпоху борьбы рабочего класса в американской промышленности.

Пошатнувшись от этих ударов, Пенсильванская железная дорога пропустила выплату дивидендов, а цены на ее акции на бирже резко упали. Поттс хотел биться дальше, Скотт был склонен уступить. «Импайр» не принадлежала полностью железной дороге, но у Скотта была опция купить оставшиеся акции, и, столкнувшись с упрямством Поттса, он именно так и поступил. Рокфеллера позабавило, как гибко Скотт менял направление, когда это служило его интересам и как – не поставив в известность Поттса, которого возмутило бы предательство, – он отправил А. Дж. Кэссетта в Кливленд сказать Рокфеллеру и Флаглеру, что ему «не терпится уладить дело»¹¹. Сокрушительное поражение Поттса вызывало внутреннее ликование Рокфеллера: «Старания полковника Поттса произвести впечатление, что он великий Моисей, провалились, совершенно провалились»¹².

Капитуляция «Импайр» обернулась гораздо большей выгодой, чем полагал Рокфеллер, так как трофеев оказалось в избытке. Лишившийся денег Скотт не просто согласился остановить переработку нефти, а предложил «Стандард Ойл» срочную распродажу активов огромных масштабов – нефтеперерабатывающие заводы, резервуары, трубопроводы, флот пароходов, буксиров, барж, погрузочные платформы, – на самом деле, гораздо больше, чем «Стандард» могла себе позволить. На переговоры с Рокфеллером в отеле в Филадельфии в октябре 1877 года Скотт ворвался с самоуверенным пафосом, деликатно прикрывавшим его поражение. Как вспоминал Рокфеллер: «Помню, как [Скотт] в его большой мягкой шляпе входит в комнату в том маленьком отеле, на встречу с нами; не чтобы разнести нас, как он обычно делал, а входит с улыбкой, подходит прямо к дулу пушки. «Итак, ребята, что будем делать?» В последовавших переговорах Скотт жестко торговался и по двум пунктам отказался пойти на уступки: первое – «Стандард Ойл» покупает все активы «Импайр», включая устаревшие озерные суда; и второе – в течение двадцати четырех часов выдаст заверенный чек на два с половиной миллиона долларов из трех и четырех десятых миллиона запрошенной цены.

Последнее требование оказалось испытанием даже для «Стандард Ойл», которая имела в своих сундуках лишь около половины необходимых средств. Рокфеллер поспешил обратно в Кливленд и пронесся по местным банкам, чего не делал уже несколько лет. Он ездил в своей коляске от одного президента банка к другому и в спешке говорил им: «Мне необходимо все, что у вас есть! Мне необходимо все! Все в порядке! Дайте мне, сколько есть! Я должен успеть на поезд в полдень»¹³. Не сумев уговорить коллег в «Стандард Ойл» купить пароходы – Рокфеллер всегда принимал решение консенсусом, – он осмелился выделить несколько сотен тысяч долларов с собственного счета и купил корабли сам. Затратные пароходы многие годы выкачивали из него деньги, но их приобретение было продиктовано более серьезными интересами «Стандард Ойл», и он ни разу не пожалел о своем спешном решении.

На дуэли со Скоттом Рокфеллер не пытался сокрушить его – как, вероятно, поступил бы сам Скотт, – а призвал к перемирию и укреплению их союза. Он всегда стремился к примирению, когда это было возможно, и расширению сферы своего влияния. По новой договоренности «Стандард Ойл» соглашалась отправлять не менее двух миллионов баррелей в год по Пенсильванской железной дороге и восстановить ее поблекшее величие в нефтяной торговле; в обмен «Стандард» брала десятипроцентную комиссию (читать: скидку) на свои грузы. Что еще более важно, «Стандард» была назначена уравнителем – то есть контролером – нового генерального плана железных дорог, на основании которого Пенсильванская железная дорога получала сорок семь процентов всего нефтяного трафика; Эри и Нью-Йоркская Центральная по двадцать один каждая; а «Б&О» – 11 процентов. В феврале 1878 года, зажав покрепче тиски, вождь трубопроводов Рокфеллера Дэниел О’Дэй сообщил Пенсильванской железной дороге, что «Стандард» теперь хочет не менее двадцати процентов за каждый отправленный баррель сырой нефти – соглашение, на которое уже согласились «Эри» и Нью-Йоркская Центральная. Перехитрив крупнейшую железнодорожную компанию, Рокфеллер приобрел рычаг влияния на трех основных перевозчиков, укрощение властного Тома Скотта гарантировало, что ни один президент железной дороги теперь не решится связываться с ним еще раз.

Из поражения полковник Поттс вышел сломленным униженным человеком. По воспоминаниям его сына: «Он всегда считал, что «Стандард» купила некоторых директоров Пенсильванской. О взятке, конечно, поговаривали, но ничего нельзя было доказать»¹⁴. По всей вероятности, Поттс не хотел признавать, что Рокфеллер его перехитрил. Ида Тарбелл идеализировала некоторых противников Рокфеллера и превратила полковника Поттса в неподкупного мученика, Авраама Линкольна нефтяной промышленности, распятого «Стандард Ойл», хотя он был просто способным, напористым бизнесменом, который проиграл в серьезной схватке более хитроумному смелому противнику. В начале 1880-х годов Поттс отказался от своей принципиальной оппозиции «Стандард Ойл» и стал деятельным директором «Нэшнл транзит компани», трубопроводной дочерней фирмы «Стандард Ойл».

Напоминающая гран-гиньоль битва за «Импайр» отвлекла внимание от другой судьбоносной драмы, которая разворачивалось примерно в то же время: приобретение «Коламбиа кондуит компани» у доктора Дэвида Хостеттера. Покупка «Коламбии» имела для Рокфеллера серьезные стратегические последствия, так как ее трубопроводы являлись жизненно важной артерией сырой нефти для «Б&О». «Коламбия» перекачивала сырую нефть западной Пенсильвании на питтсбургский терминал «Б&О», откуда ее по рельсам везли на перерабатывающие заводы Балтимора. Подавив «Коламбию», Рокфеллер завоевал бы четвертую и последнюю крупную железнодорожную систему, а заодно получил бы бесспорный контроль над всеми основными трубопроводами, соединяющими скважины с железнодорожными магистралями. Другими словами, его влияние распространилось бы на все уголки и закоулки нефтяной промышленности. Как отметила Ида Тарбелл, после того как Рокфеллеру на блюдечке преподнесли «Коламбиа кондуит», «практически ни один баррель нефти не мог попасть на железную дорогу без согласия [Рокфеллера]»¹⁵.

К этому моменту «Стандард Ойл» фактически подавила конкурирующих переработчиков в Кливленде, Филадельфии и Питтсбурге и на ее пути оставалась только небольшая кучка слабых не желающих присоединиться нью-йоркских заводов. Последние крупные очаги сопротивления лежали в Западной Виргинии и Балтиморе, где перегонщики полагались на «Б&О». Контролируя «Коламбиа кондуит компани» Рокфеллер смог бы прикрыть последние независимые предприятия. И наоборот, если бы он контролировал заводы Западной Виргинии и Балтимора, он бы мог надавить на железную дорогу.

Человеком, которому поручили эту витиеватую кампанию, был Джонсон Ньюлон Камден, переработчик из Паркерсберга, штат Западная Виргиния, чье предприятие тайно присоединилось к «Стандард» несколькими годами ранее. Камден несколько раз избирался в Конгресс, а позже служил сенатором США, но его участие в гражданских делах не распространялось на общую деловую этику. Напротив, с конкурентами Камден обращался особенно сурово, что и продемонстрировал в начале 1876 года, поглощая питтсбургских переработчиков. Чтобы прикрыть последних конкурентов, он безапелляционно проинформировал Александра Макдоналда, ведущего поставщика бочарных досок независимым переработчикам города, «что никакие доски Питтсбургу продавать не следует, это наш метод контролировать нефтяное дело в Питтсбурге, контролируя поставки досок и бочек на тот момент», как он сказал в штаб-квартире «Стандард». В дальнейшем Макдоналд выполнял строгие инструкции, он сказал, «что не должен отправлять доски в Питтсбург без согласия [ «Стандард Ойл»]»¹⁶. Когда бы в Питтсбурге ни разгоралась конкуренция, Рокфеллер отправлял Камдена гасить пламя и однажды сказал ему: «Именно теперь особенно важно, чтобы внешние питтсбургские перерабатывающие заводы не имели шансов ни на одном местном рынке нефти… Наше нетерпение завершить централизацию настолько сильно, что мы хотим, чтобы вы уделили этому на несколько дней больше и после этого, как мы надеемся, вы будете навсегда свободны»¹⁷.

Камден, как и Рокфеллер, обладал скрытым талантом придумывать антиконкурентные методы и парализовывать торговлю. Чтобы смягчить местных конкурентов, он перехватил поставки сырой нефти в Западную Виргинию, оставив независимых переработчиков ни с чем. Когда Рокфеллеру предъявили факт такой бессовестной манипуляции, он, вздохнув, сказал, что ничего не знал и обвинил излишне усердных подчиненных, – такую позицию он занимал неоднократно. Но Камден, как и другие сотрудники, подробно информировал Рокфеллера о своих действиях и между делом сообщил ему о первых переговорах: «Я встречаюсь со всеми мелкими переработчиками здесь [Паркерсберг] и в Мариетте… Мы либо получим их, либо возьмем измором»¹⁸.

Камден оказался перед теми же препятствиями, с которыми столкнулся Рокфеллер, формируя картели в других городах. Зная, что «Стандард» скупает обветшалые заводы и закрывает их, многие шантажисты начали открывать предприятия, чтобы их продать. Камден в раздражении брюзжал, что мелкие переработчики «множатся, как крысы», и закончил с отчаянием, что их будет «трудно выполоть, как сорняки в саду»¹⁹. «Стандард Ойл» удалось стабилизировать цены на керосин, и это привлекало людей обратно в дело. Теперь Рокфеллер занял более жесткую позицию по отношению к шантажистам. Отвечая о нескольких переработчиках Балтимора, которые ранее отказались от справедливой цены, а теперь вдруг решили продать, Рокфеллер, как голос божьей кары, сказал Камдену, что «они будут до смерти раздосадованы теперь, когда их коварный замысел провалился. Им пойдет на пользу хорошо попотеть. Раз… эти люди решили спекулировать и подождать, в результате продали предприятия с убытком, их шантаж не удался, и это, вероятно, исцелит эту кучку и избавит тебя от бесчисленных неприятностей в дальнейшем»²⁰. Документы Камдена подтверждают заявление Рокфеллера, что он купил кучу хлама и обогатил людей, которые мало понимали в переработке нефти, но хорошо разбирались в вымогательстве.

Применив алгоритм, который Рокфеллер довел до совершенства в Нью-Йорке, Нью-Джерси и Филадельфии, Камден купил собственность в районе порта в Балтиморе и воздвиг причалы и склады для нефтяного экспортного терминала «Б&О». «Стандард Ойл» теперь была встроена в местную транспортную инфраструктуру, и балтиморские переработчики уже не могли работать автономно. «Стандард Ойл» стала практически неотделима от железнодорожной отрасли. 21 декабря 1877 года Камден триумфально сообщил Рокфеллеру, что завоеван последний независимый центр переработки. «Мы убрали каждое семя, из которого могли бы прорасти вложения в переработку в Балтиморе, насколько мы на настоящий момент можем судить»²¹.

Так, всего через пять лет после «кливлендской бойни» тридцативосьмилетний Рокфеллер, со склонностями разбойника и блестящими тактическими способностями, контролировал почти девяносто процентов нефти, перерабатываемой в Соединенных Штатах. Возможно, около сотни крошечных перегонных заводов все еще вели скромную жизнь в расщелинах промышленности, но их терпели, как мелкие неудобства, и они едва ли угрожали «Стандард Ойл». По признанию самого Рокфеллера, эти единичные случаи служили полезной политической цели, обеспечивая призрак конкуренции, когда она вообще перестала существовать. Ему нравилось указывать на этих храбрых выживших, как на доказательство, что рассказы о тактике принуждения со стороны «Стандард Ойл» сильно преувеличены и что в нефтяной промышленности разворачивается активная конкуренция.

В своей неумолимой погоне за господство над нефтяным бизнесом в конце 1870-х годов Рокфеллер сместил фокус с железных дорог на непосредственное владение более совершенной альтернативой: трубопроводами. «Стандард Ойл» не испугалась пророчеств об иссякших нефтяных месторождениях и имела и капитал, и мотивацию покрыть западную Пенсильванию гигантским лабиринтом труб. К 1879 года концерн контролировал почти всю систему трубопроводов, качая сырую нефть из тысяч скважин в резервуары для хранения или отправляя в железнодорожные депо. Когда бурильщик находил нефть, мгновенно подлетала «Стандард Ойл» и подсоединяла его скважину к своей сети труб, гарантируя ему и средства к существованию, и неизменную зависимость от концерна.

Грубоватый, любящий поскандалить босс трубопроводов «Стандард» Дэниел О’Дэй позаботился о том, чтобы его строительные бригады шли в ногу с новыми месторождениями и прокладывали трубы с бешеной скоростью до полутора миль (ок. 2,5 км) в день. О’Дэй выступал вестником богатства или краха бурильщиков. Желая наказать, он мог намекнуть на то, что, мол, скважина находится в глуши и слишком труднодоступна, чтобы «Стандард» тянула трубу по лесам. А если у добытчика не хватало денег на резервуары для хранения, он мог смотреть, как его богатство утекает в землю, пока он беспомощно пререкается со «Стандард Ойл».