Кроме Генри Флаглера Арчболд стал самой значимой фигурой, пришедшей работать к Рокфеллеру. Он заинтересовал Рокфеллера гораздо раньше. Однажды, вписывая свое имя в журнал в отеле Титусвилла, он заметил выше подпись: «Джон Д. Арчболд, четыре доллара за баррель». Задиристая самореклама произвела на Рокфеллера впечатление, так как сырая нефть продавалась значительно дешевле этой цены¹⁹. Арчболд, на девять лет младше Рокфеллера, весом около ста тридцати фунтов (58 кг), похожий на мальчишку, был не мужчиной, а маленьким локомотивом. Сын баптистского окружного священника, бросившего семью, когда Джону было десять лет (поражает преобладание сыновей священников в «Стандард Ойл»!), он приехал в Титусвилл подростком и рос вместе с промышленностью. Умеющий быстро реагировать и полный оптимизма, жизнерадостный рассказчик, он «смехом проложил себе дорогу к большому состоянию», по словам одного из современников²⁰. Хотя Рокфеллера было нелегко очаровать, но его покорила бодрость духа Арчболда, неистощимый фонтан шуток и историй; из всех людей в «Стандард Ойл» он был больше всего похож на Большого Билла, если не учитывать его маленький рост. Арчболд стал доверенным лицом Рокфеллера, избранным преемником, названным сыном и придворным шутом. Вскоре выяснилось, что сын проповедника слишком любит мирские удовольствия и проводит вечера за выпивкой и игрой в покер. Со временем Рокфеллер заставил его отказаться от алкоголя, но это, казалось, только больше сблизило их.

Перейдя в «Стандард Ойл», Арчболд навлек на себя особую неприязнь со стороны бывших почитателей, с горечью назвавших его «изменником» и «дезертиром»²¹. Тем не менее он был таким пробивным добродушным дипломатом, что именно ему Рокфеллер поручил поглощать перегонщиков Ойл-Крик. Ни в одном другом месте не нуждался так остро Рокфеллер в столь обаятельном заместителе. В Титусвилле «Стандард Ойл» заклеймили «осьминогом», а Рокфеллера считали монстром. Матери, ругая детей, говорили: «Бегите, дети, или Рокфеллер вас заберет!»²² В итоге, первые руководители «Стандард Ойл» никогда сами не вели переговоры о скупке, а действовали через «знакомых, конкурентов и друзей конкурентов, лучше всего понимавших, как объяснить ситуацию, более всего способных провести переговоры из-за близкого знакомства, добрых отношений и взаимного доверия соседей и друзей»²³. Улыбающийся Арчболд смягчал врагов и восстанавливал мир, и с его приходом Рокфеллеру уже не приходилось больше ездить в Ойл-Крик.

В сентябре 1875 года «Стандард Ойл» сформировал «Акме ойл компани» под руководством Арчболда, подставную организацию для захвата местных нефтепереработчиков. За несколько месяцев Арчболд купил или арендовал двадцать семь предприятий, двигаясь в таком изматывающем темпе, что почти довел себя до срыва. За следующие три или четыре года Арчболд загнал в «Стандард Ойл» оставшихся независимых переработчиков. Несколько писем от Арчболда Рокфеллеру подтверждают утверждения последнего, что он честно заплатил за заводы. Крайне неохотно потратив заоблачную сумму в двенадцать тысяч долларов на один перерабатывающий завод, Арчболд написал Рокфеллеру: «Мы считаем, что кусок за эту собственность большой и почти не сомневаемся, что получили бы цену лучше, если бы подождали, но вопрос, стоит ли того разница»²⁴. Когда с покупкой все уладилось, он добавил: «Я обнаружил, что дело оказалось очень сложным и был вынужден пойти на некоторые уступки, чего мне очень не хотелось делать, но я объясню вам более подробно, когда вас увижу»²⁵. Хотя многие независимые переработчики считали, что Рокфеллер их прижимает, он далеко не всегда пользовался их уязвимостью до предела, и иногда даже демонстрировал терпимость.

По крайней мере, один известный перегонщик утверждал, что подвергся принуждению со стороны «Стандард Ойл», когда попытался построить новый завод. Сэмюэл Ван Сикель, пионер в прокладке трубопроводов, заявил, что представитель «Стандард Ойл» предложил ему хорошую зарплату, если он оставит этот проект. «Еще он добавил, что я не смогу заработать, если буду очищать нефть. И если все же буду, не смогу перевозить ее. Он утверждал, что скажет мне конфиденциально, что у них такие договоренности с железными дорогами по грузам – по получению вагонов, – что он знал, я не заработаю денег, если буду заниматься нефтью»²⁶. Ван Сикель уступил большей силе.

В мае 1875 года Рокфеллер завершил свою программу по присоединению всех крупных нефтеперерабатывающих центров, когда тайно приобрел «Дж. Н. Камден энд Компани» в Паркерсбурге, штат Западная Виргиния, и переименовал ее в «Камден консолидейтед ойл компани». Переписка Камдена задокументировала скрытность, характерную для захвата такого рода. Прежде чем официально оформить сделку, «Стандард Ойл» потребовала провести подробную инвентаризацию собственности и собиралась направить своего специалиста, Эмброуза Мак-Грегора. Но сам Джонсон Ньюлон Камден, известный политик-демократ, опасался, что управляющий его фабрики, производящей бочки, узнает Мак-Грегора и предупредил «Стандард Ойл: «Мы хотели бы, чтобы он приехал, но не видим, как это сделать, не раскрыв все дело. По моему мнению, управляющий бондарного завода проявляет некоторое любопытство»²⁷. То обстоятельство, что даже управляющий оставался в неведении о планах и новых владельцах, подчеркивает первостепенное значение, которое «Стандард Ойл» уделяла конфиденциальности.

Сделка с Камденом закрыла одно очень слабое место Рокфеллера, который возглавлял предприятия в районах, обслуживаемых Нью-Йоркской Центральной, «Эри» и Пенсильванской железными дорогами. На карте оставался лишь один зияющий пробел: территория, которую контролировала обособленная железная дорога «Балтимор и Огайо» («Б&О»), чьи пути вились по южной Пенсильвании, соединяя группу нефтеперегонщиков в Паркерсбурге и Уилинге, штат Западная Виргиния, с центром экспорта нефти в Балтиморе. Что было еще более невыносимо для Рокфеллера, выскочка «Б&О» осмеливалась отправлять сырую нефть в Питтсбург по трубопроводу «Коламбиа кондуит компани» и бросала вызов «Стандард Ойл» на каждом повороте. Иными словами, «Б&О» поддерживала последних независимых переработчиков, все еще открыто бунтующих против его, Рокфеллера, имперского правления.

Президент «Б&О», Джон У. Гарретт, давно убеждал Камдена бороться с Голиафом «Стандард» и для этого давал ему низкие грузовые тарифы. Теперь, переметнувшись к Рокфеллеру без ведома Гарретта, Камден хотел сохранить тарифы, очевидно, созданные для оппонентов «Стандард Ойл». 12 мая 1875 года, почти не в состоянии сдержать озорной восторг, Камден сообщил новым хозяевам в Кливленде: «Господин Гарретт… придет к нам завтра. Полагаю, будет уговаривать не бросать нефтяное дело и бороться с «комбинацией», – то есть со «Стандард Ойл» ²⁸. И Камден действительно договорился с Гарреттом о прекрасных тарифах. В обмен на отправку пятидесяти тысячей баррелей нефти ежемесячно он получит возврат десять центов за баррель на всю очищенную нефть, отправленную через «Б&О» – независимо от того, кто ее отправляет, Камден или его конкуренты. То, что Гарретт возобновил печально известную практику возвратов, считая, что тем самым борется со «Стандард Ойл», показывает, что никто в этом бизнесе не может претендовать на совершенство.

Весной Рокфеллер предоставил Камдену свободу действий для скупки нефтеперегонщиков, которых обслуживает «Б&О», и тот быстро ухватил три паркерсбургских предприятия. Иногда Камден, как и Арчболд, возмущался, что приходится переплачивать. «Иной раз плакать хочется, выкладывая хорошие деньги за этот мусор, – сообщал он Рокфеллеру, – но, раз это наш долг перед человечеством, полагаю, необходимо исполнить его до конца, не отступая»²⁹. Завершение Балтиморской кампании сделало Джона Д. Рокфеллера, которому не было еще и сорока лет, единственным хозяином американской нефтепереработки. Так как крупных отложений сырой нефти за пределами западной Пенсильвании найдено не было – вероятно, единственным исключением была Россия, – это означало, что он монополизировал и мировой рынок керосина. Теперь он жил в сказочном мире невероятного богатства, затмевавшем самые бредовые мечты Уильяма Эйвери Рокфеллера. И очень немногие люди за пределами нефтяного бизнеса знали о нем.

Быстрые рейды на главные центры нефтепереработки стоили таких золотых гор, что самой щекотливой проблемой Рокфеллера стало финансирование этого марафона массовой скупки. Завлекая предпринимателей, он предлагал им взять оплату либо наличными, либо акциями, и всегда опасался, что те выберут деньги. «Я с важным видом извлекал чековую книжку и говорил, как будто это совершенно не имеет для нас никакого значения: «Мне выписать вам чек или вы предпочтете оплату акциями «Стандард Ойл»?»³⁰ Если они брали деньги, ему часто приходилось бегать по банкам и выпрашивать ссуды. Убеждая оппонентов взять акции, он сохранял фонды, а также заручался лояльностью бывших противников к своему быстро растущему предприятию. Но не многие компании последовали примеру «Кларк, Пейн» и вложились в «Стандард Ойл».

Рокфеллера расстраивало, что так мало людей поверили в его дело и взяли акции «Стандард Ойл». В основном они сомневались, что Рокфеллеру и его «младотуркам» удастся реализовать их экспериментальный план. Позже он вспоминал: «И когда я предлагал им за их собственность либо наличные немедленно, на месте, либо акции нового предприятия, они брали мои деньги и втайне посмеивались над моей глупостью»³¹. Рокфеллер знал, со своей обычной уверенностью, что взявшие акции озолотятся. И действительно, в высшем свете американского общества ХХ века будет полно потомков тех переработчиков, которые выбрали акции. При каждой возможности Рокфеллер пророческим тоном возвещал о будущем росте цен на акции. Один кливлендский предприниматель, согласившийся на акции, позже столкнулся с Рокфеллером, и тот спросил: «Вы еще держите акции?» Услышав, что именно так, Рокфеллер упрашивал его: «Продайте все, что у вас есть, даже рубашку, но не выпускайте акции»³². Не все так поступили, и Рокфеллер всегда воображал, что значительную часть яда выпускают в него озлобленные люди, пожалевшие, что отказались от акций.

Несмотря на колоссальные потребности в кредите, Рокфеллеру больше не требовалось раболепствовать перед банкирами, и он бросил вызов самому устрашающему из них: Амасе Стоуну. Холодный, суровый, неприступный Стоун сколотил состояние на строительстве мостов и железных дорог и по личному приглашению Коммодора Вандербильта стал управляющим директором железной дороги «Лейк Шор». Будучи на двадцать лет старше Рокфеллера, он рассчитывал, что предприниматель будет ему подчиняться, и это выводило молодого человека из себя. В свое время, пытаясь обеспечить равномерный приток кредитов, Рокфеллер поместил Стоуна в совет «Стандард», но, когда последний проявил своенравность и попытался командовать, Рокфеллер замыслил убрать его. Вскоре такая возможность представилась – Стоун по недосмотру упустил срок опциона на покупку большого количества акций «Стандард Ойл». Через несколько недель, заметив свою ошибку, Стоун появился в конторе «Стандард» и уговаривал Флаглера продлить срок. С нетерпением ожидая развязки, Рокфеллер отклонил действия Флаглера и отказался продавать Стоуну акции, вынудив разгневанного банкира ликвидировать свою долю в компании. Теперь Рокфеллер считал себя равным любому кливлендскому бизнесмену и не собирался ни перед кем пресмыкаться.

Не меньше, чем он мечтал освободиться от своих банкиров, Рокфеллер надеялся избежать когтей Вандербильта, Гулда, Скотта и прочих железнодорожных магнатов. Ранее он продемонстрировал преимущества, которыми обладали отправители масштабных грузов в торге с железными дорогами. Теперь он сделал еще один важный шаг вперед, сообразив как проникнуть в саму инфраструктуру отрасли.

Железные дороги все еще беспокоила перспектива, что нефтяные месторождения иссякнут, и потому они воздерживались от инвестиций в приспособления для работы с нефтью, боясь, что специализированное оборудование однажды станет бесполезным. Воспользовавшись этим страхом, в апреле 1874 года Рокфеллер предложил железной дороге «Эри» хитрую сделку. Железная дорога передаст «Стандард Ойл» свой терминал в Вихокене, штат Нью-Джерси, если «Стандард» выполнит два условия. Во-первых, оснастит грузовые станции современным оборудованием, которое ускорит отправку нефти в Новую Англию и на юг; во-вторых, Рокфеллер отправит половину продукции своих западных заводов по рельсам «Эри». Рокфеллеру такая схема обещала множество преимуществ, поскольку он получал не только льготные тарифы от «Эри», но и возможность контролировать перевозку нефти конкурентов по стране. Он даже мог заблокировать экспорт нефти соперников – и, вложив такие огромные деньги, он свободно пользовался этой опцией. Как он утверждал: «Я не слышал о подобном случае в других отраслях, чтобы кто-то чувствовал себя обиженным, потому что не смог воспользоваться капиталом и оборудованием своего соперника на пользу себе и к неудобству хозяина капитала и оборудования»³³. Логика Рокфеллера была безупречна – если только не вспоминать все еще спорное заявление, что железные дороги – это общественный транспорт, и они обязаны работать со всеми отправителями беспристрастно.

Не менее тепло Рокфеллера приветствовала Нью-Йоркская Центральная железная дорога, принадлежавшая семье Вандербильтов. По слухам, Коммодор Вандербильт сказал, что Рокфеллер – это единственный человек в Америке, кто может диктовать ему свои условия; тем временем его сын, Уильям Г. Вандербильт предусмотрительно приобрел себе акции «Стандард Ойл»³⁴. Именно младший Вандербильт сказал провидчески о Рокфеллере в 1870-х: «Он станет самым богатым человеком в стране», – тем самым перехватив титул его отца³⁵. В итоге «Стандард Ойл» настолько втянулась в железнодорожный бизнес, что контролировала практически весь нефтяной трафик, шедший по рельсам «Эри» и Нью-Йоркской Центральной.

Неизмеримые выгоды «Стандард Ойл» получила и от революционных перемен в транспортировке нефти, когда бочки уступили место железнодорожным цистернам. Как позже засвидетельствовал Рокфеллер: «С ростом предприятия мы вскоре обнаружили, что главный способ перевозки нефти в бочках вскоре себя изживет. Упаковка зачастую стоила дороже содержимого, а леса в стране явно недостаточно, чтобы длительное время обеспечивать необходимый материал»³⁶. Да и железные дороги отказались вкладывать в парк вагонов, которые нельзя использовать для перевозки общих грузов, поэтому Рокфеллер отважно закрыл брешь собой. В 1874 году «Стандард Ойл» – благожелательно заботясь о железных дорогах и мастерски опутывая их плотной паутиной – начала собирать десятки тысяч долларов на строительство нефтеналивных железнодорожных цистерн, которые компания затем будет сдавать в аренду железным дорогам в обмен на особые цены на перевозки. Десятилетия спустя, «Армор энд Компани», торговец мясом из Чикаго, повторил эту стратегию, оборудовав вагоны-холодильники.

Положение «Стандард Ойл», как владельца почти всех железнодорожных цистерн «Эри» и Нью-Йоркской Центральной, стало недосягаемым: в мгновение ока она могла сокрушить любую из этих двух компаний, просто пригрозив забрать цистерны. «Стандард» тоже побуждала железные дороги предоставлять за цистерны услуги, недоступные мелким нефтеперегонщикам, которые отправляли бочками. Например, железные дороги брали надбавку за возвращение пустых бочек, тогда как цистерны ехали бесплатно с побережья Эри обратно к заводам Среднего Запада. Клиенты с цистернами получали в точности такие же скидки на утечки, как и те, кто вез в бочках, хотя цистерны не протекали – что фактически позволяло «Стандард Ойл» везти в каждой цистерне шестьдесят два галлона (235 л) бесплатно.

Оказавшись неуязвимым, Рокфеллер исполнил свою давнюю мечту и навсегда лишил нефтеперегонщиков Ойл-Крик преимуществ в транспортировке. В переговорах высокого уровня с руководством железных дорог в Лонг-Бранч, штат Нью-Джерси, и в Саратога-Спрингс летом 1874 года, он заставил их выровнять тарифы для всех переработчиков, отправляющих грузы на восточное побережье. Сырая нефть теперь, по сути, путешествовала бесплатно по отрезку в сто пятьдесят миль (241 км) между Ойл-Крик и Кливлендом, тем самым уничтожив преимущества владения заводом у нефтяных месторождений и создав равные условия для Кливленда. Когда эти шокирующие новости всплыли в так называемом Циркуляре Раттера от 9 сентября 1874 года, вдоль Ойл-Крик начались массовые волнения и вопли протеста, Рокфеллера все ненавидели. В отличие от ситуации с СИК, железные дороги отреагировали на этот рев с прохладной непреклонностью, зная, что независимые переработчики приговорены. Прошло целых три недели, прежде чем А. Дж. Кассатт от Пенсильванской железной дороги выпустил краткое, далекое от раскаяния письмо в защиту новых единых тарифов. Независимые производители долго и мужественно сражались в неравном бою со «Стандард Ойл», но теперь, когда под чары «Стандард» попали железные дороги, состязание было закончено.

Если бы после Гражданской войны нефть нашли в разных местах страны, маловероятно, что даже «Стандард Ойл» удалось бы собрать ресурсы и так тщательно ее контролировать. Именно привязанность к удаленному уголку северо-западной Пенсильвании способствовала переходу нефти под монополистический контроль, особенно с появлением трубопроводов. Трубопроводы объединили пенсильванские скважины в единую сеть и, в конечном итоге, позволили «Стандард Ойл» открывать или останавливать поток нефти поворотом вентиля. Со временем трубы превратили сотрудничество с железными дорогами в нечто вроде интермедии для Рокфеллера.

Лишь с запозданием Рокфеллер разглядел весь потенциал труб, и его вхождение в это направление напоминало своего рода оборону в арьергарде. Он знал, что железные дороги чувствуют угрозу трубопроводов, и некоторое время помогал им отстаивать их интересы, оттягивая введение новой технологии. Затем одна из железнодорожных компаний заставила его изменить планы. Летом 1873 года Пенсильванская железная дорога застигла его врасплох. Она вошла в дело с помощью агрессивной дочерней фирмы «Эмпайр транспортейшн компани», специализировавшейся на срочных грузах, и интегрировала два крупнейших трубопровода Ойл-Крик в свою железнодорожную сеть. До сих пор трубопроводы качали нефть только на короткие дистанции, от устья скважины до станции, но теперь можно было предположить, что трубы протянутся на большие расстояния и выживут железные дороги как таковые. Что еще хуже, с точки зрения Рокфеллера, «Эмпайр» казалась предвестником монополии на трубы во главе с Томом Скоттом из Пенсильванской железной дороги, когда-то одним из заговорщиков, а теперь его соперником. Паранойя Рокфеллера была в полной мере оправдана. Том Скотт вечно перебегал с одной стороны на другую, он пошел на тактический компромисс с Рокфеллером, но в целом боялся «Стандард Ойл» и надеялся разбить ее монополию в нефтепереработке, предположительно заменив собственной.

Рокфеллер сделал мастерский ответный ход. Для создания системы трубопроводов он призвал Дэниела О’Дэя, одну из самых ярких фигур в истории «Стандард». О’Дэй, грубый решительный ирландец, родившийся в графстве Клэр, смягчал свою суровую тактику умом и обаянием. Он вдохновлял преданность среди подчиненных и наводил ужас на противников. Старая потасовка в Ойл-Крик оставила на лбу О’Дэя шрам, теперь служивший постоянным напоминанием о его боевом подходе к делу. В 1874 году «Стандард» создала «Американ трансфер компани» во главе с О’Дэем для сооружения системы трубопроводов. Отвоевывая позиции, Рокфеллер также приобрел треть доли в «Вандергрифт энд Форман», принадлежащей Джейкобу Дж. Вандергрифту, капитану парохода, который объединил свои нефтеперегонные предприятия со «Стандард Ойл». Трубопроводы Вандергрифта сформировали ядро новой компании, «Юнайтед Пайп Лайнс», изображающей независимость от «Стандард Ойл». Дав небольшие доли в «Юнайтед» Уильяму Г. Вандербильту из Нью-Йоркской Центральной и Амасе Стоуну из «Лейк Шор», Рокфеллер еще больше привязал к себе дружественные железные дороги. Это позволило ему извлекать максимум преимуществ и из двух железных дорог, и из трубопроводов, до тех пор пока эти транспортные средства сосуществовали в нефтяном деле. Когда летом 1874 года владельцы первых трубопроводных систем сформировали пул, чтобы установить тарифы и распределить квоты между якобы конкурирующими сетями, трубы Рокфеллера получили целых тридцать шесть процентов доли рынка.