В Советском Союзе этой темы не существовало, как и «не существовало» вовсе еврейского вопроса. Впервые стали говорить о массовых убийствах фашистами евреев за их принадлежность к этой национальности только после стихотворения Евгения Евтушенко «Бабий Яр» в начале шестидесятых. По тем временам оно прозвучало, как разорвавшаяся бомба.
В местечке Бабий Яр под Киевом только за два дня, 29–30 сентября 1941 года немцами и местными полицаями было уничтожено 50 тысяч евреев, в дальнейшем там расстреливали и людей других национальностей. А сколько было таких мест и местечек! Никаких памятников на этом и других местах расстрела евреев Советская власть, понятно, не ставила. Наоборот, пытаясь приуменьшить масштаб массового убийства евреев, власти приказали заровнять Бабий Яр жидкой пульпой отходов производства и поставить дамбу, чтобы сдержать эту пульпу. Было что-то мистическое в том, что через десять лет эту дамбу прорвало, и жидкие массы понеслись к окрестным селам, производя новую трагедию. В дальнейшем на этом месте хотели возводить спортивные и развлекательные сооружения, да слава богу, подоспела перестройка.
Теперь название геноцида евреев во Второй Мировой Войне – Холокост. А тогда, в 1941 и последующих военных годах этому не было такого хлесткого, как удар хлыста, названия. Никто и не представлял, что такое может произойти, более того, никто не ожидал, что война придет так неожиданно. И когда она пришла, и даже зашла в дом каждого, кто остался на оккупированной территории, то и тогда люди еще не догадывались о своем страшном будущем, а если и догадывались, то, возможно, надеялись, что будут живы.
Массовые расстрелы евреев производились в Витебске, Гомеле, Бобруйске, Могилёве, Даугавпилсе, Риге, Лиепае, Львове, Луцке, Ровно, Киеве, Ростове-на-Дону и тысячах других больших и малых городов и местечек, они были похожи друг на друга всем: сначала неизвестностью, потом страхом, ужасом, наконец, обреченностью и… смертельным исходом, а также методичностью, с которой «еврейский вопрос» окончательно решался.
Я сделал поиск, кто из моих родственников погиб в Холокосте. В онлайн архиве Яд Вашем обнаружились свидетельские показания Александры Ульмахер, моей родственницы по материнской линии. Оказалось, наши родственники погибли в Бобруйске. Немцы оккупировали этот город на шестой день войны. Семья родственников была расстреляна вместе с другими евреями через какое-то время после начала оккупации. В начале августа они переселили всех евреев в гетто, где заставили жить по 10–16 человек в одной комнате. Не разрешалось ни готовить еду, ни топить, за невыполнение приказа – расстрел.
«Окончательное уничтожение гетто проводилось немцами 7–8 ноября 1941 года (по некоторым сведениям – с 6 ноября 1941 года). Ранним утром ворвавшиеся в гетто белорусские полицаи и немецкие солдаты выгнали евреев из домов. С целью сокрытия истинной причины, людям объявили о поездке в Палестину. Евреев избивали прикладами винтовок и загоняли в машины, отправлявшиеся к деревне Каменка. Погрузка производилась до самого вечера. Место запланированного убийства находилось в девяти километрах от Бобруйска, недалеко от шоссе на Слуцк. Здесь военнопленные заранее вырыли три большие ямы. С доставленных евреев сначала снимали одежду и обувь, а затем убивали группами. 7–8 ноября 1941 года было расстреляно 5 281 человек. Казнь осуществляли айнзатцкоманда 8 и 316-й полицейский батальон» (Википедия,
Всего только в Бобруйском гетто было убито 25 тысяч евреев. Они были убиты за то, что были евреями. Те из них, кто не смог уйти, эвакуироваться, не избежали этой участи. Одна треть всего народа исчезла в топке Холокоста!
Вот имена наших общих с Александрой родственников, расстрелянных в Бобруйске:
Шейна Хмельник, место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – неизвестен. Обстоятельства смерти: расстреляна в 1941 году.
Соломон Хмельник (муж), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – неизвестен. Обстоятельства смерти: расстрелян в 1941 году.
Геня Хмельник (жена), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – неизвестен. Обстоятельства смерти: расстреляна в 1941 году.
Моисей Хмельник (муж), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1875. Обстоятельства смерти: расстрелян в 1941 году.
Бела Хмельник (жена), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1882. Обстоятельства смерти: расстреляна в 1941 году.
Эля Хмельник (муж), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1876. Обстоятельства смерти: расстрелян в 1941 году.
Блюма Хмельник (жена), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1878. Обстоятельства смерти: расстреляна в 1941 году.
Рафаил Хмельник (внук), место гибели: Бобруйск, Могилевская область, СССР. Год рождения – 1930. Обстоятельства смерти: расстрелян в 1941 году.
Всего одна семья, в одном месте, в один день!
Мои родители поженились в 1938 году. Я родился через год после войны, но ведь мог бы родиться и в 1939. И если бы я родился тогда, и окажись мы с мамой где-нибудь летом 41-го на даче в Белоруссии, например, у родственников в Бобруйске, к шести миллионам трагедий прибавилось бы еще две.
Я могу представить себе, как заходит в наш барак в гетто полицай, молодой, крепкий, розовощекий, и как он говорит, что через час нужно будет собраться на центральной площади с предметами первой необходимости. Мама и все родственники, пытаясь найти хоть какую-то зацепку в его словах и уловить хоть намек, наперебой спрашивают, куда и зачем нас поведут. Парень, загадочно улыбаясь, говорит, что в какую-то Палестину. Нас ведут очень долго, за город, потом приводят к поляне, что вдали от оврага, и говорят, что нужно раздеться и сдать всю одежду и все принесенные с собой вещи, чтобы их дезинфецировать. Холодно, но все раздеваются, подавляя жгучий стыд. Слышатся выстрелы, и до людей наконец доходит, зачем их сюда привели, женщины голосят, их избивают полицаи. Мама прижимает меня к себе сильнее, я вижу ее слезы и тоже начинаю плакать. Мы пока еще все вместе: Шейна, Соломон с Геней, Моисей с Бэлой, Эля с Блюмой и их 11-летний внук Рафа, который всегда играл со мной, но сейчас он дрожит от страха, он уже все понял. Этот кошмар бесконечен. Мужчин здесь мало, в основном старики, они прожили свою трудную жизнь, но умирать вот так… Что у них в мыслях в эти последние минуты их жизни?… Может быть, это: «Кому же мы молились каждый день? Как это наш Бог может допустить такое?» У многих, особенно старых людей, ноги отказывают, они падают, их волочат палачи. Женщины в последние минуты уже не могут рыдать, их лица искривлены, их глаза полны ужаса, они потеряли дар речи. Плач детей тоже стихает. Мне нет еще и трех лет, и я не понимаю, что такое смерть, но думаю, что это очень больно, я боюсь страшных криков. Людей выстраивают в очередь, ведут ко рву, они идут обреченно, им приказывают спуститься вниз и стреляют, потом следующих, следующих, следующих… Сначала расстреливают группами по пять человек, но у палачей это занимает слишком много времени, ведь они привели сюда несколько тысяч! Надо управиться до темноты, людей уже загоняют в ямы гуртом, человек по тридцать. Солдаты и полицаи стреляют из автоматов, потом отходят к грузовику, наливают шнапса, выпивают и опять за работу. Наступает самое страшное, когда обезумевший от крови и шнапса полицай отрывает меня от мамы. Наша очередь пришла…
Я никогда не видел этого, но мне иногда это снится…