Известно определение нации, которое было дано И. В. Сталиным в статье «Марксизм и национальный вопрос» (1913), в то время, когда он еще не был жестоким диктатором, а считался специалистом по проблемам национальностей в большевистской партии: «Нация – исторически сложившаяся общность людей на базе общего языка, территории, общности экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры. Только наличие всех признаков, взятых вместе, дает вам нацию».

А. Смит определил нацию как «человеческую популяцию, имеющую название, делящую историческую территорию, общие мифы и историческую память, публичную культуру, общую экономику, общие права и обязанности для всех ее членов» (A. Smith. National Identity. Ethnonationalism in Comparative Perspective. University of Nevada Press, 1993).

По определению Е. Гельнера «…Только та категория людей (скажем, жителей на данной территории или говорящих на данном языке, например) становится нацией, если и когда члены этой категории признают определенные общие права и обязанности по отношению друг к другу в свете этой общности» (Е. Geller. Nations and Nationalism. Cornell University Press, 2008).

Общими в этих определениях являются условия общей истории, территории и культуры. Общая история, однако, не характерна для таких сравнительно (в историческом контексте) молодых стран как Америка, Австралия и Канада, где десятки миллионов людей родились за пределами этих стран. Например, только в 2000 году количество жителей, рожденных заграницей, составляло 9,5 % от общего населения США, а сейчас, думаю, и того больше. Являются ли они частью нации, если они там живут легально? Уверен, да. Имеют ли они общую историю с другими гражданами? Вопрос неоднозначный, Америка – страна иммигрантов, каждый приехавший сюда в большей или меньшей степени сохраняет традиции и приверженность к стране исхода, и поэтому выработать «общие мифы и историческую память» дано только части народа. К тому же, расовые проблемы Америки, как показывает опыт последних лет, настолько глубоки, что о «психологической и культурной общности» говорить сегодня трудно. Возможно, поэтому Бенедикт Андерсон определил нацию как «воображаемую политическую общность, одновременно и ограниченную, и суверенную» (В. Anderson. Imagined Communities: Reflections on the Origin and Spread of Nationalism. Revised Edition Verso, 1991).

He подлежит сомнению, что евреи Израиля – это нация. А как же евреи, не живущие в Израиле? Согласно определению, представители любого этноса, не имеющие общей территории с большинством «воображаемой политической общности», не могут принадлежать к этой нации. К национальности (этнический атрибут) – да, принадлежат, а к нации (политический атрибут) – нет. Поэтому наша попытка применить слово «нация» по Андерсону к евреям разных стран оказывается безуспешной.

Получается, что евреи диаспоры не принадлежат к еврейской нации, а принадлежат только к национальности. Несмотря на одну национальность, культура у евреев диаспоры тоже различная. В качестве примера представьте себе две большие группы одного народа, развитие которых в силу исторических причин пошло разными путями.

Одна из групп, позднее ставшая известной как ашкенази, появилась в Европе в период рассеяния, т. е. в 1–5 веках н. э., а затем расселилась по всей Европе и в особенности, в ее Центральных и Восточных странах. У них появился свой язык – идиш, являвшийся германским диалектом. Вторая группа – это бухарские евреи, которая так же, как и первая, в древние времена перешла из Иудеи, но не в Европу, а на Восток – в Иран, Ирак, Сирию, где родным для них стал в основном язык фарси. Часть из потом них мигрировала в Центральную Азию – Узбекистан и Туркменистан, которые в дальнейшем стали советскими республиками. Итак, эти две группы совершенно различных евреев – европейских (расселившихся в том числе в России, Украине, Белоруссии), а также бухарских евреев, живших в Среднеазиатских республиках, на протяжении десятилетий жили в одной стране, СССР, имели одинаковую национальность в паспорте, говорили на русском языке, праздновали одни и те же советские праздники, но имели разные культурные черты и истоки. Не удивительно, что эти две группы людей образовали две разные иммигрантские общины: «русскую» и «бухарскую». При всем этом, обе общины имеют далеких общих предков и не такую далекую общую советскую историю. Насколько же разными могут быть культуры еврейских общин по всему миру!

Но и евреи Израиля, представляя один этнос и одну нацию, могут быть носителями совершенно разных культур. Возьмите евреев русскоязычных, западноевропейских, а также выходцев из стран Ближнего Востока, Эфиопии, других континентов – все они произошли от одного древнего этноса, но эти ветви еврейского народа настолько разные, насколько разными были их исторические судьбы. Все же они вместе, включая и диаспору – это уже еврейская цивилизация, многоликая и разнообразная, как и сам мир.

Еще одна трудная тема – о еврейском характере государства Израиль. Трудная – потому что, с одной стороны, национализм, даже совершенно вменяемый, находит осуждение со стороны либеральных сил, но с другой стороны, можно ли представить себе Израиль нееврейским государством? Например, российскому писателю Дмитрию Быкову не нравится сама концепция национального государства, дескать, лучше есть соль в супе (соль в данной метафоре – это евреи, а суп – весь остальной мир), чем просто соль. Эта точка зрения довольно распространена среди цивилизованных мыслителей и политиков. Такие политики, в частности, из ряда европейских стран, требуют справедливого наказания фанатиков-террористов в своих странах, но когда Израиль наказывает или нейтрализует палестинских террористов или защищает себя от хамасовских подкопов и ракет, эти же цивилизованные политики поднимают крик о непропорциональном ответе Израиля. Остается сожалеть, что такие окрики часто влияют и на решимость самого Израиля защищать себя так, как это необходимо и достаточно для обеспечения своей безопасности. Отступления, передача земель, помощь рассматриваются «добрыми» соседями Израиля только как признак его слабости и, как показывает весь предыдущий опыт, отношения обостряются еще больше.

Да, некоторые, живущие вдалеке от израильских условий, выступают против идеи национального государства. Но если даже гораздо более крупные европейские державы, переставшие быть национальными государствами, переживают большие проблемы в связи с огромным наплывом беженцев с Ближнего Востока и африканских стран, то что говорить о небольшой стране, да еще и так ненавидимой многими! Теми, которые спят и видят его разрушение изнутри, ибо военной победы над Израилем им одержать не представляется возможным. Перестав быть национальным государством, Израиль просто исчезнет с лица Земли – что и нужно его ненавистникам. Недоброй памяти Ясир Арафат, предводитель Организации Освобождения Палестины, заявлял: лучшее оружие против Израиля – это матка арабской женщины. Это так.

Существует критическое соотношение между числом коренного населения и притоком людей извне, при достижении которого возникает угроза потери доминирующей культуры (не этноса, но культуры и идентичности). Народ малой страны рискует потерять свою идентичность от такого притока. При таком сценарии, под «мирным» натиском больших масс менее цивилизованных народов и повсеместной террористической активности – израильские евреи начнут покидать свою страну. А что будет с оставшимся еврейским народом – вообразить нетрудно. Евреи уже проходили этот апокалипсис около двадцати веков назад. Другого пути сохранения иудейской цивилизации, кроме как сохранение национального характера этого государства, просто не существует.

Бывший госсекретарь США Джон Керри заявлял, что Израиль не может быть одновременно и еврейским, и демократическим государством, а только чем-то одним. Может! Представим себе на минуту, что Израиль перестает быть еврейским государством и открывает двери для всех (читай, окружающих его арабов или африканцев). При гипотетическом новом соотношении численности еврейского и арабского народов, какими бы сильными ни были демократические институты в Израиле, даже выборная власть будет совершенно иной. Можно только догадываться, какими будут Премьер, Президент и Кнессет, если голосовать за них будут, скажем, пять миллионов евреев и десять миллионов арабов, которых с малолетства учили ненависти к евреям, к Израилю.

Цивилизация и культура почти синонимы. Почти – потому что не каждая культура может быть цивилизацией, но каждая цивилизация должна иметь свою культуру. Известный специалист в области политических наук, профессор Гарварда Сэмуэл Хантингтон выделял девять мировых цивилизаций: Западная (Христианская), Латиноамериканская, Африканская, Исламская, Китайская, Хинду, Православная (Христианская Ортодоксальная), Буддистская и Японская. Среди них мы не находим Иудейской, хотя по историческому развитию, культуре, религии, влиянию на международные дела ее, казалось бы, можно было отнести к мировым цивилизациям. Вот что написал С. Хантингтон мелким шрифтом в сноске о еврейской цивилизации:

Почему иудейская цивилизация представляется мне не совсем обычной? В наших представлениях цивилизация выступает как нечто огромное, планетарного масштаба, например, западная, мусульманская или китайская. Малым народам, как правило, нет места в этом ряду. Ну а если культура этого малого народа оказала и оказывает большое влияние на культуры других народов?

Изложу свои соображения на этот счет. Культура становится цивилизацией, если есть разнообразный, но весомый иотличительный вклад народассамобытной культурой в развитие человечества. На мой взгляд, этот вклад может иметь качественные или количественные признаки. Например, достижения в гуманитарных, научных, индустриальных областях характеризуют качественные признаки цивилизации, а народонаселение или размеры территории – количественные. Примеры цивилизаций, являющихся таковыми за счет количественного фактора – это исламская или африканская, которые, хотя и отстают от других наций в индустриях и технологии, однако являются цивилизациями, поскольку насчитывают сотни миллионов населения, огромные по размерам территории и имеют самобытные культуры. Обобщенный Запад, Китай, Россия или Япония обладают как количественными, так и качественными признаками цивилизаций, поскольку, кроме большого населения и территории, имеют и серьезные достижения в науках, искусстве, медицине, технологии. Характер же еврейской цивилизации чисто качественный, не количественный: ни большого населения, ни значительной территории у Израиля нет. В течение исторически короткого времени еврейское государство достигло одного из самых высоких в мире уровней развития науки и технологии и обеспечило экспорт высокотехнологичных товаров в индустриально развитые страны. Это не может прийти ниоткуда, но требует преемственности в интеллектуальной работе, будь то высокие технологии, пошив одежды, банковский бизнес, исполнение музыки, инженерное или учительское дело, медицина, юриспруденция и т. д.

Еврейская культура насчитывает более четырех тысяч лет, в течение которых народ не потерял своей идентичности и не ассимилировался настолько, чтобы исчезнуть совсем, а иудаизм стал источником других мировых религий. Еврейское влияние на экономику, науку, искусство, политику проявляется вне зависимости от того, где евреи живут, – оно всегда там, где они есть. Достаточно поставить мысленный эксперимент: представить на минуту, как изменится мир без какого-нибудь одного народа. Не надо перечислять, без каких народов мир изменится кардинально, а без каких не очень. Мир без евреев был бы совсем иным, чем он есть. Все это и делает еврейскую культуру цивилизацией.

Добавлю немного дегтя в масло исторического портрета этого народа. И эта последняя ложка дегтя, и портрет маслом – правда. А деготь заключается в том, как разные группы евреев относятся друг к другу когда они вместе. Живя в Израиле много лет, авторы этой цитаты, Игорь Губерман и Александр Окунь, знают тему, о которой пишут:

Сегодня примерно половина всех евреев мира живут не в Израиле. Рассыпанные за пределами Израиля, они, конечно же, другие, не те, что в его пределах. Но соберите их вместе – и они будут именно те. И это очень по-еврейски! Такой вот не совсем обычный народ со своей, не совсем обычной, цивилизацией.