Скажу сразу, что здесь речь пойдет о моем племени. Оно очень типично, поскольку там есть и выходцы из черты оседлости, и еврейские эмигранты из царской России начала двадцатого века, и дети местечек, ставшие советской интеллигенцией, и фронтовики, и труженики тыла, и дети последних – инициаторы второй в двадцатом веке еврейской эмиграции, а также внуки, ставшие частью «мэйнстрима», но уже в других странах. Типичная семейная сага, но именно потому, что типичная, она не только о семье, она – о народе.

Миллионы людей повсюду в мире стали сейчас историками своей родословной. А как же интересно открывать онлайн-архивы, ставшие доступными благодаря Интернету! Потребность знать больше о своих предках нужна, чтобы сохранить преемственность. Это не значит, что мы обязательно хотим походить на них. Мы все равно будем другими.

Вот, к примеру, что может быть общего между мной и третьим по счету президентом США Томасом Джефферсоном, человеком с англосаксонскими корнями? Я считал, что ничего в принципе быть не может, пока не сделал тест на ДНК, результат которого оказался совершенно неожиданным. Не подумайте, что я потомок его какого-нибудь незаконорожденного сына. И тем не менее, оказалось, что по отцовской линии в моих генах есть такая же «хапло-группа» (генетики поймут), какая может быть только у тех, кто связан с ним – далеко или очень далеко – генетически. То есть, у нас с Томасом Джефферсоном был общий предок. Этот предок жил примерно 30 000 лет назад (а это 1 200 поколений!) во времена, когда не было еще ни евреев, ни британцев, ни даже жителей Верхней Вольты, а по свету в поисках лучшей участи бродили кочевники.

И я подумал, что в принципе у всего человечества должен быть один общий предок (Адам?), живший, если не 30 000, так 300 000 лет тому назад. Так что все сегодняшне мы, и даже самые заклятые антисемиты, имеем общего пра-десять-тысяч-раз-дедушку Хотя, какое это имеет значение? И между родными братьями бывают неразрешимые противоречия. Вернемся, однако, в новейшие времена.

В одной капле воды отражен мир. Так и эти несколько историй, если смотреть на них на фоне больших событий, им сопутствовавших, дают представление о нашем не столь далеком прошлом. Мы в общем знаем, что происходило с евреями в двадцатом веке, как влияли на них бурные политические события в России. Не знаем мы, да, наверное, так никогда и не узнаем, что было в каждой еврейской душе в то, уже далекое от нас, время. Судьбы людей нескольких поколений, о которых я расскажу, типичны для евреев России.

Вот, например, судьбы двух братьев: одного, эмигрировавшего в Америку до Первой Мировой войны и другого, что остался в России, оказались настолько разными, насколько могут быть разными судьбы русских и американцев. Теперь же внуки одного и другого живут в двадцати пяти милях друг от друга в большом Нью-Йорке, знают о существовании друг друга, но так никогда и не общались, да и вряд ли когда-либо будут. Объединенные общими прадедом и прабабушкой, они оказались разделены барьером разной истории и разной культуры. Начнем с того, где мы были «до революции».

Стародуб. Черта оседлости

Историческая справка 5. Черта оседлости была постоянным местом жительства, где правительство царской России разрешало евреям жить, и за пределы которой им селиться запрещалось. Крупные города, даже если они находились внутри этой черты, тоже были ограничены для евреев. Черта эта занимала части Западной России и Украины, Полыни, Белоруссии, Литвы и Молдавии и простиралась до западных границ с Германией и Австро-Венгрией. В основном это были территории, перешедшие к России при императрице Екатерине П. В то время Польша была страной с наибольшим еврейским населением в Европе. В конце восемнадцатого века, в связи с переделом некоторых стран Восточной и Центральной Европы, в еврейской жизни произошли большие перемены. С 1772 по 1795 год Польша была трижды разделена между Россией, Австрией и Пруссией, в результате чего перестала существовать как самостоятельное государство. На дворе еще был восемнадцатый век и сами понимаете, никакого принципа незыблемости границ Европы еще не существовало в помине, а действовало правило: кто сильнее, тот прав (как иногда, впрочем, и сейчас).

Сотни тысяч евреев оказались на западных окраинах России. Вот так, оставаясь жить там, где жили и раньше, они очутились на территории другого государства, по сути, на оккупированных территориях. Вот как пишет об этом историческом событии израильский историк М. Штереншис:

Черта оседлости занимала 26 губерний с общим числом еврейского населения, превышающим пять миллионов человек. Места проживания евреев не были гетто в прямом смысле, поскольку не только евреи жили в этих местах – маленьких провинциальных городках, но и местные русские, украинцы и другие народы. Различие между ними, однако, было в том, что евреям не разрешалось брать землю в аренду, держать разного рода закусочные, трактиры, торговать вином, а также получать высшее образование. С них взимались налоги в двойном размере, им не разрешалось работать на государственной службе, быть чиновниками. Черта оседлости была введена императрицей Екатериной II для того, чтобы изолировать евреев от большой торговли, индустрии, социальной и политической жизни (дай им только волю, они испортят всю социальную гармонию русской жизни!). Была создана глубокая культурная изоляция евреев, и поэтому все их поколения, жившие в России с восемнадцатого века вплоть до двадцатых-тридцатых годов прошлого века, не говорили по-русски, а если и говорили, то с большим акцентом, т. к. это был их второй язык. Первым же был язык идиш (германский диалект). Если они не принимали православие, то переехать и жить за пределами черты оседлости, а следовательно и получать специальное образование, им было запрещено. Рассказы и повести Шолома Алейхема со щемящей душу правдой показывают провинциальную жизнь местечка внутри этой черты.

Первое упоминание о Стародубе относится к 11-му веку, когда потомок Рюрика, Олег Святославович, основал Новгород-Северское Княжество в 1096 году. Затем город был разрушен татаро-монголами в 1240 году и после построен вновь. В шестнадцатом веке Стародуб был частью большого московского, а затем польского царства до 1648 года. Во время восстания Богдана Хмельницкого во второй половине семнадцатого века город был местом размещения Стародубского Казацкого полка и оставался частью Казацкого Гетманата до 1781 года. К началу антифеодальной реформы Александра II население Стародуба насчитывало около двенадцати тысяч человек, русских и евреев, в городе было 15 церквей и 4 синагоги.

Где-то в начале девятнадцатого века мой предок в пятом колене переехал с семьей из австрийских земель в городок Стародуб Черниговской губернии, тогда относившийся к Малороссии. Сейчас трудно сказать, что толкнуло его на снятие с насиженных мест – в то время любая европейская империя притесняла и ограничивала евреев по многим причинам, будь то конкуренция в торговле или ростовщичество.

Две культуры, как сейчас представляется, несовместимые по укладу жизни, религии, поведению людей, праздникам и многим другим различиям, существовали бок о бок, что при разном материальном достатке и общем антиеврейском настрое власти и коренного населения было чревато противостоянием. И оно произошло. Первые массовые погромы 1881–1882 годов сотрясли все еврейское население России. В конце девятнадцатого – начале двадцатого века в общей сложности произошло 358 погромов в черте оседлости.

Не обошли погромы стороной и Стародуб. Интересен архивный документ (ЦДИАК Ф 318-1-43) под названием Еврейский погром в Стародубе. Вот некоторые отрывки из него (орфография сохранена):