Она отталкивает меня, исчезая за другой полкой, прежде чем я выхожу наружу, где темно-рыжая шайрская лошадь Ксэйлии терпеливо ждет меня с зимней попоной, уже притороченной к седлу. Лю ржет, когда я приближаюсь, и мне приходится остановиться, чтобы убедиться, что она меня не укусит. Она одна из лучших лошадей, которых я когда-либо знала, по той простой причине, что Ксэйлия взяла ее к себе, когда ее первоначальной владелице надоело, что она кусает мужчин и детей.

Откровенно говоря, я не виню Лю. Я бы делала то же самое.

Я пристегиваю ремнями к седлу все, начиная с одеял и палатки, заканчивая контейнерами и своей одеждой, добавляя лук и стрелы сверху в качестве завершающего штриха. Это одна из многих вещей, которые мне не нравятся в путешествии в Лодаксо: сложно отправиться туда налегке.

Я отступаю назад, морщась от того, как плохо я все привязала к седлу – обокрасть меня не составит труда даже ребенку. По крайней мере, так было бы, если бы это другая лошадь, не Лю. Берман любит людей, она позволит любому приблизиться к себе и стащить что-нибудь с седла, лишь бы ее угостили. Лю же не боится лягнуть кого-нибудь, даже если он просто дышит рядом с ней не в ту сторону. Я полагаю, именно это делает ее идеальной для Ксэйлии, поскольку они – два сапога пара.

Возвращаясь в дом, я прощаюсь с Сэйей и Ксэйлией. И как только возвращается Гидеон, головокружительная фантазия, в которой я жила все утро, рассеивается.

Пришло время избавиться от своей тени.

Я морщусь от солнечных лучей, обжигающих мою кожу. Какое же это блаженство – бодрствовать до позднего утра, пока луна находится в небе. Несмотря на то, что я отгородилась от ее сил, она все равно помогла мне воспрянуть духом. К сожалению, это также означало, что мне удалось поспать совсем недолго. От жары моя кожа начала краснеть и морщиться. К счастью, прохладный ветер остужает мой лоб, отчего пребывание в лучах солнца становится чуть более терпимым. Посмотрев наверх, я внутренне застонала, потому что луны нигде не было видно, несмотря на безоблачное небо.

– Мы могли бы ехать быстрее, если бы путешествовали ночью, – сказал Гидеон, закатывая глаза точно так же, как он делал каждый раз, когда я морщилась.

Лю навострила уши и вытянула шею, когда он заговорил. Она переступила через ствол очередного дерева, а мы продолжили идти вдоль небольшого ручья, который ведет в направлении одного из немногих поселений между этим местом и Лодаксо.

– Да, но все поймут, что я эльф. С таким же успехом можно сразу снять ожерелье. – Если бы не Лю, мы, вероятно, добрались бы до Лодаксо за восемь, может быть, девять дней. Если бы мы двигались ночью и отдыхали днем, я, вероятно, могла бы пробежать всю дорогу и не устать. Но если бы кто-то пытался выследить меня, они, скорее всего, взяли бы след моей магии и преследовали нас до самого Лодаксо.

– Все это «путешествие пешком» утомительно. Я не переставал идти в течение восьми дней, в то время как ты все это время ехала верхом.

– Это неправда, – возмущенно выдыхаю я, не веря своим ушам. – Ты отдыхал ночью.

Я усмехаюсь, ожидая его реакции, на что он отвечает хмурым взглядом, плотно сжав губы.

– Если бы у меня были крылья, мы бы уже добрались.

– Кто-то переоценивает свои возможности, – бормочу я себе под нос достаточно громко, чтобы он мог услышать.

Он резко тормозит.

– Останови лошадь.

Я сдавливаю ногами бока лошади, чтобы заставить Лю перейти на рысь. Она сопротивляется и, наконец, с четвертой попытки поддается и выполняет то, что я прошу, а я поворачиваюсь к его медленно уменьшающейся фигуре.

– Нет, спасибо! – кричу я через плечо.

Когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть прямо перед собой, все мое тело резко замирает, когда я замечаю дымку. Что-то тянет меня, и я пытаюсь ухватиться за спутанную гриву Лю, чтобы не потерять равновесие. Мои губы приоткрываются, когда я смотрю на Гидеона, чья рука нежно поглаживает грудную клетку Лю.