— Я не хотел вам мешать… — выдавил Жан из себя через силу.

— Смотри, Жан, — капитан провел пальцем вдоль одной из костей. — Видишь аномалию?

Спрашивал так равнодушно, будто трогал не человеческие останки, а палки или камни.

— Нет. Я вообще не силен в анатомии конечностей. — В отличие от Леви, Жану было неприятно и тошно смотреть на все это. Зачем ворошить прошлое, зачем снова тревожить давно мертвых, зачем вспоминать… Он снова взглянул на хрупкие кости и попытался не думать, что кто-то мог вот так запросто убивать детей. — Хотя… Постойте. Они искривлены или мне кажется?

— Не кажется, — кивнул Леви и замолчал. На несколько мгновений в его взгляде мелькнула тень грусти, которую он тут же спрятал за непроницаемой маской отрешенности. — Я уже видел такое. Давно. В подземном городе под столицей вечная нехватка света, из-за этого у многих еще в детстве начинаются проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Кости ребенка легче подвергаются деформации.

Жан отвел взгляд в сторону и посмотрел на яркий свет факела:

— Я натыкался на детские рисунки на стенах тюремных блоков. Малы́х держали вместе со взрослыми и, наверное, месяцами не выпускали за пределы четырех стен без окон… — его руки непроизвольно сжались в кулаки. — Кем нужно быть, чтобы морить в тюрьме ребенка? За какую провинность?

— Если верить запискам доктора Йегера… за то, что компоненты крови одного народа немного отличаются от крови остального человечества.

Леви продолжал смотреть на кости перед собой, а Жан вдруг повернул голову и в ужасе уставился на лицо капитана.

Нет! Он же не хочет сказать, что?.. Это же абсурд… Это не может быть правдой!

— Капитан Леви! — выдохнул Жан. — Гиганты?!

Странные косолапые гиганты. Неуклюжие… Неужели все они?..

— Сообразил, да? — Леви поднял голову и в упор посмотрел на Жана.

Только теперь молодой человек увидел, как напряжено лицо капитана, как плотно сжаты в тонкую полоску его губы и какой горькой грустью наполнен его взгляд.

— Они… Те гиганты, что были поблизости!.. — захлебнулся Жан в словах, не успевающих за мыслями.

— Да. Похоже на то.

Все они когда-то были детьми. И те, которые карабкались за ними по деревьям, и те, что вышли из леса, и даже те, кого они весь день убивали в подвалах тюремных блоков. Внутренности скрутило в узел. За этим ужасающим потрясением в голову настырно лезла еще одна мысль: предназначение «лазарета», в котором они сейчас находились. Здесь оказывали помощь больным или проводили опыты по титанизации? Ответ теперь казался очевидным. Зачем тюремщикам, что держали узников внутри стен крепости Модгуд в нечеловеческих условиях, лечить заключенных? Армин ошибся. Никакой это не лазарет, а лаборатория для опытов. Значит, те ловушки за рекой, в одну из которых угодила Сашина лошадь, а в другую атакующий титан, скорее всего испытательный полигон для отработки методов убийства гигантов…

От внезапно раздавшегося за спиной голоса Жан вздрогнул и обернулся.

— Так значит, — Эрен стоял в проеме двери с широко распахнутыми глазами, — в последнюю пару дней мы убивали только детей…

— Ты как тут оказался? — спросил молодой человек, но Йегер ничего не ответил. В его пустых безжизненных глазах отражалось пламя факела и зарождалось нечто зловещее и пугающее.