И даже блинчиками не пахнет.

Зато пахнет пылью и ненавистью. А еще весенней ночью и сыростью… и смертью.

— Что нам делать? Как остановить его? — растерянно спросил Жан.

— Сейчас это вряд ли возможно. — Голос Леви казался чуть выше обычного — капитан был зол. — Нужно убираться в безопасное место, пока в нас случайно что-нибудь не прилетело…

И пока они с Леви пробирались к стене крепости, чтобы присоединиться к остальным ребятам, выскочившим на шум из сторожевой башни, Жан почему-то снова вспомнил пальцы Эрена на ладони Микасы…

«Иногда ты напоминаешь мне дьявола, Эрен Йегер. И я очень хочу, чтобы Микаса была не одна в тот самый момент, когда все же разочаруется в тебе».

========== Глава 11. Между силой и слабостью ==========

За час до восхода предрассветные сумерки укутали мир в серый непроницаемый кокон. Ни звука, ни цвета — ничего. Даже Гьёлль казалась сонной и притихшей. Эрен бросил взгляд на равнину за крепостной стеной, а затем на пару секунд задержал равнодушный взор на чернильно-синей полосе небосвода там, где совсем скоро появится солнце.

Но до восхода оставался еще час. Целый час мертвой тишины в, казалось бы, мертвом мире.

Час, чтобы побыть наедине с самим собой и разобраться… Хотя… Эрен обреченно вздохнул и снова уронил голову на руки, что держали колени в обруче крепкой хватки. Разобраться? Удивительный оптимизм. Да он так погряз в болоте сомнений, ошибках прошлого и предопределенности будущего, что и года не хватит, чтобы самому выкарабкаться из этой мерзкой жижи. Не захлебнуться бы окончательно, не сойти с ума и найти наконец со временем тот единственный верный путь, который сможет вывести его из клетки собственных страхов, сомнений и слабостей к свободе.

Свобода.

Какое же сладкое слово. Желанное. Будто руки снова обхватывают Микасу за талию и прижимают ее к себе…

Черт! О чем он?.. Что за сравнения?!

Эрен попытался отогнать непрошеное воспоминание, но тщетно. Оно уже жаром прокатилось по телу и зажгло стыдом щеки, стоило ему вдруг вспомнить тот свой непристойный… непростительный взгляд, что блуждал накануне в ложбинке на груди Микасы, пока она так застенчиво-испуганно прижимала соскальзывающее с нее платье. Ее руки с зажатым куском синего шелка вздымались и опускались вместе с грудью в то время, как Эрен бесстыдно гулял любопытным взором по ее притягательным округлостям и боролся с искушением… гипнотическим, почти инстинктивным желанием почувствовать под собственными ладонями все эти крутые переходы от талии к бедрам и от плоского твердого, как камень, живота к такой мягкой на вид груди…

Если бы не вошедшая вовремя Саша и не нарисовавшийся вслед за ней капитан Леви…

Эрен с горечью хмыкнул. Слово «вовремя», может, и было правильным, но внутренний голос бунтарски добавлял из раза в раз отрицание — «не вовремя»…

Даже сквозь прикрывшие лицо пряди Эрен краем глаза заметил движение сбоку. Ну вот. Только вспомнишь, а он уже тут как тут…

Капитану Леви, видимо, тоже не спалось. Он, как и всегда, двигался почти бесшумно: мягкий звук подошв едва слышным шорохом всколыхнул предрассветную тишину и бесследно растворился в утренней хмари, стоило капитану остановиться в паре метров от своего подчиненного. Эрен не шелохнулся и не поднял головы. Пусть Леви орет, называет придурком или назначает наказание, да пусть хоть забьет до полусмерти — только бы побыстрее свалил обратно и оставил его в покое. Не до него сейчас.

Капитан, судя по всему, никуда не спешил, однако вместо того, чтобы устроить взбучку за устроенный Эреном погром, Леви молча уселся чуть поодаль от Йегера. Он поджал под себя одну ногу и оперся рукой на вторую, согнутую в колене. Какая-то нетипичная для степенного Леви Аккермана поза. Мальчишеская, легкомысленная. Эрен то и дело украдкой бросал на капитана косые взгляды, теряясь в догадках — что же сейчас на уме у этого человека, однако его лицо в серых сумерках казалось непроницаемо отрешенным, а равнодушный взор блуждал где-то у горизонта. Будь они в другой жизни, в ином мире… Будь они другими людьми, Эрен бы подумал, что человек рядом с ним, действительно, пришел сюда, чтобы встретить рассвет, и ему совершенно нет дела до гигантов, россыпи вековых костей и того, кто несколько часов назад в слепой ярости сравнял с землей все внутри черных стен крепости Модгуд.

Когда капитан Леви заговорил, то так и не повернул головы — по-прежнему смотрел вдаль: