— Почему они не позволяют свершиться правосудию?

— Как раз позволяют! — бросил кто-то из толпы.

— Его будут судить!

— Публично!

— Какой суд?! — возмутился баши. — С падальщиками всё ясно с самого начала! Падальщики должны сдохнуть!

Народ ответил негромким, но одобрительным гулом.

С тех пор как возле Остополя встал до зубов вооружённый бронекараван, Кролик обрёл почву под ногами. Диктовать условия он не мог, поскольку численностью караван намного уступал ополчению заовражцев, но ремы были превосходно вооружены, отлично управлялись с техникой и отличались высокой мобильностью: могли нагадить и удрать. И портить с ними отношения отцы Остополя не хотели. Понимание этого обстоятельства придавало Цунюку уверенности, и именно поэтому он занялся «формированием общественного мнения», собрав у Городского дома небольшой митинг в свою поддержку.

— Заовражье давно ни с кем не воюет! Вы привыкли к миру и стали добрыми! Вы готовы судить тех, кто мечтает вас убить. И даже — даже! — вы готовы их отпустить. Готовы?

— Нет!

— Вот именно!

— Падальщики должны платить!

— Верно!

— Зандр не знает жалости!

— Зандр жесток!

— И каждый должен получить то, что заслужил!

— Верно!

— В этом суть истинного правосудия!

— Говоришь, как заправский адвокат.

— Что?!

Подай голос кто-нибудь из толпы, Кролик облил бы умника потоком оскорблений, но издевательское замечание прозвучало от Агронома, поэтому его пришлось проглотить.