— Да, ваша честь, — спокойно подтвердил Карлос. — В качестве доказательства я могу продемонстрировать причину возникновения этой клички… — Он чуть повернул голову, показывая судье шрамы на шее. — И рассказать, как именно отметины появились на моей шкуре. Это случилось ещё до Времени Света…

— Вас и тогда звали Три Пореза?

— Стали звать после того, как появились шрамы.

Зрители зашушукались, однако подавать по примеру Кролика голос никто не рискнул. Но зашушукались, обсуждая невиданную откровенность и невиданное же хладнокровие подсудимого: обычно пойманные юлили, отказывались от всех обвинений и рыдали, умоляя о пощаде.

— Вы возглавляли банду падальщиков?

— Да, ваша честь.

— Вы совершили преступления, которые вам приписывают? — помолчав, осведомился Захаров.

— Я совершал преступления и готов рассказать о каждом из них, — неспешно ответил Флегетон. — Однако многое из того, что вы знаете о Трёх Порезах, приписано мне любящими поболтать обитателями Зандра.

— Он врёт! Он боится ответственности! — Банкир снова вскочил и обличительным жестом ткнул в сторону Карлоса указательным пальцем. — Он боится!

— Даже того, что я расскажу, хватит на два повешения, — хмыкнул Флегетон. — Так что успокойся, Кролик: ты получишь своё.

— Никто не называет меня Кроликом!

— Ну, поплачь теперь!

— Я вырву тебе сердце!

— К порядку!

Искренняя ярость малорослого Банкира выглядела не столько опасно, сколько забавно, зрители заулыбались, и их смешки привели Кролика в бешенство.

— Отдайте мне падальщика! — взвыл он, с ненавистью глядя на судью.

— К порядку!

— Пусть он ответит!

— Баши… э-э… Цунюк. — Было видно, что Степан теряет терпение. — Делаю вам последнее замечание. Ещё одна выходка, и вы вылетите не только из зала, но и из города.

Разъярённый Кролик плюхнулся на место и принялся мрачно выбубнивать ближайшему окружению своё недовольство. А судья вернулся к процессу, вновь обратившись к сидящему в клетке Карлосу.