– Рада за неё, – выразила я верноподданнические чувства.

– Так и отписать? – он удостоил меня иронией, что внесло некое оживление в нашу беседу.

– Так и отпиши, – приняла я приговор с честью, достойной агрии из славного рода аэт Юди.

– Хорошо, – поставил он точку.

И тут ему стало плохо и больно. По-настоящему больно, что встряхнуло и напугало меня. Никогда не была стервой. Даже ради кокетства. Умела делать больно – не брезговала, коли нужда, но удовольствия это не доставляло. Да, его приезд мне неприятен. Да, ему в моей жизни место там, за горами. Да, я страшная эгоистка! Целую вторую жизнь подряд. Да, мне чудовищно трудно заставить себя…

– Подожди! – вякнул какой-то предатель у меня под языком.

Варкар остановился и слегка повернул голову, удостоив меня только профилем.

– Я поеду с тобой, – свершила я этот распроклятый подвиг.

И тут же возненавидела себя, его, Свастл и Раутмара с Кэм. А за компанию тех людей в столице, которым позарез нужно где-то поплясать и налакаться до праздничных салютов в башке. В благодарность за сговорчивость, муж явил мне свой лик в анфас. Ему вроде стало получше: боль стихала, но его просто захлёстывало волнами дичайшей тоски. Что же у него случилось такого страшного? Может, влюбился? А тут я под ногами путаюсь. Это очень скверно – нельзя же так издеваться над человеком! Поговорить с Кэм о разводе…

Забыла: в этом мире супруги расстаются, только если между ними пляшет погребальный костёр. Или если они добровольно уходят служить в эти их местные монастыри. А я в монашки не рвусь. Танаграт тем более. Но, это же несправедливо! Видимо я скривила свои новые пухленькие губки – иначе не могу объяснить очередной шквал боли и следующий его вопрос:

– За что ты меня так ненавидишь?

– Я?! – меня тряхнуло второй раз.

Злоба звякнула разбитым стеклом в окне, которое не успело распахнуться, принимая в гостях футбольный мяч. Гра-ара подняла голову…, и я устыдилась. Стало дико неловко выяснять при ней отношения. Тем более что я, кажется, здорово обидела человека, который, в сущности, так и не сделал мне ничего плохого. Пришлось подняться с остывающего бревна, подойти к мужу, взять его под руку и потащить подальше от нашего с нартией гнёздышка.

– Ты не знаешь меня, – говорила тихо и спокойно. – А потому и судишь неверно. Мой отказ никак не отражает моего отношения к тебе лично. Я всеми своими печёнками не хочу ехать в столицу. Толкаться там среди всей этой массы незнакомых и ненужных мне лично людей. Я не люблю большие праздники. Быстро от них устаю. Начинаю искать пятый угол и порчу настроение тем, кто действительно желает от души повеселиться. Твои люди одержали замечательную победу. Они заслуживают благодарности и от тебя, и от Раутмара с Кэм. А вот меня с моей кислой рожей они не заслуживают совершенно. А я… Я не умею долго притворяться. И совершенно не желаю позорить тебя перед теми, кто так уважает своего танаграта. Ты понимаешь меня?

– Да.

– А веришь тому, что я говорю?

– Да.

– Ну, слава богам!

Мы воткнулись в небольшую кучу валунов, неиспользованных кем-то из прошлых завоевателей. Так и не убранную с глаз долой и не мешающую никому на свете. Я присела. Похлопала ладошкой по соседнему камню и приземлила Варкара. Он сел так, чтобы не встречаться со мною глазами. Его дежурное раздражение – этот постоянно активированный фон – поунялось. И там – глубоко внутри него – повеяло теплотой.

– Ты кого-то любишь, – с нежной уверенностью констатировала я.