Он, естественно не врубился.
–– Я говорю: теперь понимаю, почему ты велел пасти скотину подальше от замка. Он и так на ладан дышит.
Нет, всё-таки он голова. И его идея вывести скотину подальше от жилых районов – несмотря на затратность – в конечном итоге, сыграла нам на руку. Нартии первое время наведывались по наши головы. Но, не обнаружили вокруг замка признаков пасущейся скотины и потеряли к нам всяческий интерес. А не склонные к истерикам пастухи-ветераны спокойно отстёгивали им на дальних пастбищах положенную долю и в ус не дули.
Мало того, есть у нас тут один затейник – бывший десятник гвардии Анедр Кривой. Этот перец на полном серьёзе самолично выводил гостям презент и вслух комментировал свои действия. Дескать, это не жертвоприношение во имя сохранения наших собственных голов, а токмо воля пославшей дары агрии Ксейи. Которая агрия оченно даже уважает всю нартиеву – мать её – породу. И даже имеет приятельницу среди ихнего народу.
Сарг вычислил, что к нам таскаются одни и те же особи. А недавно обрадовал новостью: очередной визит гигантских рептилий внёс корректуру в сценарий. Им стало скучно игнорировать сольные выступления Анедра. Вместо того чтобы зацапать орущую добычу и развернуться восвояси, два громадных самца спикировали под ноги отчаянно храбрящегося крикуна. И расселись в десятке шагов от него. Одноглазый наглец не сплоховал. Развёл полный политес: побалагурил о погоде на побережье, в горах и на море. Затем просветил аудиторию на предмет целесообразности избирательного подхода к процессу пищеварения. В подробностях расписал церемонию прикормки свиней той баландой, что готовят бабы в деревнях. И посылают сюда на возах, запряженных обрами. А потому и не разумно, мол, пугать тех по дороге. Завалить их всё равно трудненько: здоровы, да и с рогами не пошутишь. А просто так калечить – тоже не резон: кто ж тогда притащит корм для прироста мяса?
Сарг чуть с катушек не слетел, когда Анедр попёрся к одному из свиных загонов, на ходу перечисляя преимущества самых взрослых, нагулявших пуды жира особей. Затем прошёлся по необходимости больше налегать на самцов, ибо самки народят для всех нас новые завтраки, обеды и ужины. Оба нарта – просто опупеть – вперевалку тащились за ним, внимая докладчику, как последней инстанции в экономических вопросах. Процессия остановилась на границе возникновения паники у хрюшек. Анедр сурово предупредил: чем дольше гоняешь обед, тем больше жира уходит на ветер. И меньше, соответственно, попадает в брюхо. А потому, если высокие, во всех отношениях, гости, малёхо погодят, он предоставит их вниманию красиво упакованную, психующую подальше от сородичей добычу.
И оба нарта отползли на безопасное расстояние. Мужики стреножили и вытащили из загона двух кабанов-переростков, лопающихся от жира. Отволокли – мысленно крестясь да проклиная Анедра – к месту встречи и слиняли. А наш зоолог-экспериментатор в это время сетовал на затянувшуюся, хоть и не слишком снежную зиму. На то, что постоянно приходится оберегать свезенные сюда стога сена от диких лесных проглотов. На ревматизм и несварение желудка. На свою покойную жёнушку, что так и не научилась варить самую настоящую солдатскую похлёбку, и бла-бла-бла-бла. А напоследок этот оратор-интриган охамел настолько, что просил передать привет от Сиятельной Ксейи её подруге, чьего имени он по скудоумию узнать не озаботился.
Сам того не понимая – всего лишь борясь со страхом на свой лад – наш замечательный, не склонный к радикализму и воздержанный на кулаки Анедр переломил ситуацию в корне. Пастухи переступили через себя и приняли его схему за рабочую. Будь на их месте обычные пугливые крестьяне, ничего бы не выгорело. А эти воины повидали всякое! И привыкли принимать данность в её законченном виде со всей требухой.
Ровно неделя понадобилась многовековой матушке-истории, чтобы Сарг обнаружил сразу две перемены к лучшему. Во-первых, и нарты, и нартии перестали носиться над нашими пастбищами, нещадно гоняя до посинения визжащее мясо. Во-вторых, их несколько раз видели парящими над опушками подступающего к пастбищам леса. И за всю эту неделю у нас не слямзили ни клочка сена. Нартии принялись зарабатывать своё мясо, не оспаривая творческого подхода к их эксплуатации. Я с замиранием сердца ждала последствий этой драмы. А душка-Анедр вовсю приятельствовал уже с пятью нартами, навещающими его поочередно – каждый из них неизменно задерживался, дабы поболтать с приятным человеком.
– Сарг, вы, конечно, богатыри, – признала я, лёжа под кустиком на самом краю пастбища.
– Кто? – машинально переспросил он.
Мои опекуны давным-давно привыкли к тому, что из меня периодически вылетают странные иностранные словечки.
– Могучие непобедимые герои, – перевела я и продолжила мысль: – Но мне как-то сомнительно. Анедр, конечно, этих гадов не только прикармливает, но и потихоньку приручает. Но они-то не просто зверушки. Явно же умные сволочи.
– И что? – намекнул Сарг на утомительность долгих аккуратных предисловий.
За день он подустал, а солнышко припекало, а травка, на которой мы залегали, такая мягкая, а я такая нудная…
– Ты не боишься, что однажды они взбрыкнут и растерзают его,– ткнула я пальцем в Анедра.
Кривой сидел с другого края пастбища и митинговал, живописно размахивая руками. Рядом – чуть ли не уткнувшись мордами в его сапоги – расселись, растопырив коленки, два нарта. Я уже разбиралась в их половых заморочках: нартии это все в целом, как вид, и персонально женщины, а нарты – мужики. Эти были нартами во всей своей очевидности, выставленной напоказ – будто хвастались перед человечком с его смешными причиндалами. Впрочем, уши они развесили, как деревенские сопляки, в домах которых на постой встали гренадёры.
– Всё может быть, – рассеянно пробормотал Сарг, щурясь на солнце.
– Ну, и зачем ты ему это позволяешь? – начала сердиться я.
– Кому? Кривому? – задрал свою бровищу Сарг. – Я ему не то, что в папаши, в старшие братья не гожусь. Он на три года старше.