– От этих прохиндеев уж точно добра не жди, – продолжил второй. – Хитры, как черти. Всё норовят на чужом горбу прокатиться. Да и мёрзнут они у нас. Болеют, что ни день.

– Вот-вот, – поддакнул Евгон. – А нам нужны крепкие работники. Иначе, зачем и кормить? Правда и северяне те еще сволочи. Им человека прирезать, что высморкаться. А то и бунт учинят, – посетовал многоопытный урядчик.

– Чего вы раскудахтались? – внезапно встряла Мерона. – Не сегодня-завтра Сугардар подгребёт. Вот он им мозги и вправит.

– Бешеный? – словно только что вспомнил о таком повороте событий Вотум. – Этот может! А, Сарг? Он-то со своими разговаривать умеет. Да и в авторитете он в Конгломерате. Они у него по струнке запляшут. А то и вовсе встанут в строй при нужде. Безмозглые или те же нартии – они ведь народов не различают. Им всё едино, с кого шкуру сдирать.

– Посмотрим, – сухо буркнул Сарг, не поднимая глаз.

– А с нартиями теперь есть, кому у нас договариваться, – опять встряла Мерона.

И так ехидно, что захотелось запустить в негодяйку тяжёлым бронзовым кувшином. Евгон покосился на меня и убрал этот проклятый кувшин от греха подальше. Помягчевший, было, Сарг вновь помрачнел. История с моей Гра-арой окончательно его доконала. Он ещё от мутантов и островка поганого толком не отошёл, а тут снова здорово. Все самые гнусные твари планеты слетались на меня, как невесты на богатого холостяка. Тяжко ему достается опекунский хлеб, ох тяжко.

Но мне мой обходится тоже нелегко! Словно его добывают гнилыми зубами из скальных трещин на высоте девятиэтажки без страховки тёмной ночью в двенадцатибалльный ураган. Потому как рождённый на зеркале в цитадели Ордена Отражения агратствовать в агропроме не может! В ум не возьму, как меня вообще подбили на такую глобальную авантюру? Я ведь что о себе думала в полузабытой прошлой жизни? Дескать, я вам и швец, и жнец, и во все дыры залезанец. А тут от моего широкоформатного общехозяйственного образования остался один пшик. И везде эти дыры, дыры, дыры. Ты их затыкаешь, затыкаешь, затыкаешь! А они сволочи расползаются и расползаются.

Впрочем, сегодня Сарг успокоился окончательно – на нашем берегу нарисовался Сугардар Бешеный из Олластала. Мой викинг сдержал обещание и явился отдавать долг. Общеизвестно: работать на земле его не заставишь даже изощрённейшими пытками. А вот личный флот из скотовоза и пока ещё моего Сугардарова корабля являл собой внушительную движимую часть имущества. Потому, что с ним он мог заниматься своей любимой работой – морской торговлей – до посинения. При этом зарабатывая нам обоим – я не жадная, а он это оценил.

Свою трудовую деятельность в добровольном рабстве у агрии Ксейи Бешеный начал с локальных катаклизмов. Первым делом, устроил такую взбучку своим кандальным соплеменникам, что мы тихо отползли и не вмешивались. Он притащил ко мне не одну команду из сородичей, а практически полторы. А это почти сорок здоровенных лбов с превосходным оружием, пудовыми кулаками и манерами носорогов. Половина трудового коллектива северян набросилась на поистрепавшийся скотовоз, доводя его до регламентного блеска. Сугардар при виде изможденной, обесчещенной посудины орал, как потерпевший: на меня, на Сарга с Вотумом, на весь Руфес с богами до кучи. Его лекции о правильном содержании морского транспорта грохотали над моей головой сутки кряду, несмотря на мое наплевательское настроение. Хоть и отучаюсь я плевать направо и налево с прилежанием монашки.

Удовлетворившись пространной политинформацией, Бешеный вытряхнул из сарая притихших кандальников. До этого они орали там всякую похабщину. И с утра до вечера вслух изобретали пытки, которые, по выходу из колодок, готовы применить к сраным руфесцам. Обитатели замка мимо них ходили на цыпочках, а тут такое везение: к заключенным с визитом прибыли родные люди!

Вторая половина Сугардаровой команды многообещающе выстраивала бунтарей-неудачников в уже кое-как прибранном замковом дворе. А капитан разминал лёгкие. Первым пунктом программы была ознакомительная лекция на тему: почему такой великий воин и мореход, как Сугардар Бешеный из Олластала, посчитал достойным для себя занятием сунуть шею в родовое ярмо агрии Ксейи аэт Юди. Наше приключение на том клятом острове с инкубатором осьминогов в его изложении не узнала даже я. И уж точно была непричастна к эпическим подвигам той воительницы, с которой на том острове доблестный Сугардар хлебал из одного котелка солдатскую баланду.

Сарг с Алесаром и Мейхалтом уселись в партере. Кино в наших краях не знали. Театры сюда не наезжали, а тут цирк ангажировал новых клоунов – как такое пропустить? Северяне – народ простой и конкретный: коли эта дрищеватая агрия на деле оказалась такой воительницей, так чего ж и не послужить героической хозяйке? До пятёрки сомневающихся Бешеный снизошел лично. И терпеливо втолковывал им кулаками очевидную истину: он никогда не лгал, и начинать не собирается, тем более по такому пустяшному поводу. Парочку самых упёртых чуть было не прирезал под одобрительные аплодисменты моих опекунов.

Потом они вместе надрались до посинения и всю ночь радовали замок своими воплями. Я, было, припомнила летописные воспоминания очевидцев с Земли о раздолбайстве тамошних викингов и пригорюнилась. Но на следующее утро ни одного болтающегося без дела северянина не встретила. Работа кипела, шипела и пузырилась. Опалубка стен первого дома росла на глазах вперегонки с весенней зеленью.

А мои ветераны почти поголовно занялись… своим личным хозяйством. То, что они беспрерывно радуют моих девиц и вдовушек приятными для здоровья подарками, я знала. Тихо радовалась за тех и других, но долгосрочных продуктивных планов не строила. Эти мужики – воины до последней луковички волос, и жизненные принципы у них соответствующие. Меня, признаться, смутил там, в Свастле выбор Сарга. Почему он так тщательно соблюдал возрастной ценз? Почему в его отряд не попал ни один мужик младше сорока? Когда поняла, болталась на шее Сарга восторженной верёвкой, которой оказали честь удавить самого тана. Вопила от неуёмной радости и целовала противно кусающиеся небритые щеки.

Мой дорогой, любимый и самый замечательный опекун на свете притащил в мою умирающую агратию не воинов. Сорок пять настоящих поселенцев, ищущих, куда бы приткнуться. Для полноценной войны они уже отяжелели и обзавелись набором болячек. А вот для размножения, отцовства, хозяйствования и упокоения под собственной крышей в кругу семьи – ещё в самый раз. Правда, после стычки в горах их осталось сорок один. Но это уже ничего не меняло: мои бабы светились от счастья. Мейхалт тоже потерял четверых ребят, но общим счетом я набила в агратию сто двадцать пять мужиков, умеющих держать в руках оружие. Невиданное богатство по нынешним временам! Оставалось всех одеть и накормить, а защитят они себя как-нибудь сами.

– Ветеранов не любят сажать на землю, – каялся мне Сарг, хитро поблескивая своими наглыми глазками. – Я, признаться, побаивался, что тебя некстати просветят на этот счет. Ещё там, в Свастле. Ветераны – люди неуживчивые. И в грош не ставят крестьян, не нюхавших дыма походных костров. А это постоянные склоки и стычки. Какому аграту это понравится? Но, тебе, моя девочка, нечего боятся. Ты на особом положении. Ты пролезла в число воинской братии из-за своей авантюры на острове. Наши мужики слова поперёк твоей воли не скажут.

– Да и руками здесь махать не с кем, – резонно добавил Евгон. – Крестьян у нас не осталось. Теперь в Юди настоящее ветеранское поселение. На голом-то месте старым воякам начинать всегда трудно.

– Потому и не рвутся, – хмыкнул бывший бандит с большой дороги.

– Да, Вотум, – глубокомысленно протянул сотник Плерон. – Не рвутся. Потому, как дохлое это дело. А тут, вишь, у нас замок бесхозный. Бери землю и живи. Вот только, – нахмурился он, – не обидел бы кто нашу девочку…