Китч по-московски и по-петербуржски
Иосиф Бродский ушёл в народ. Это уже не остановить. Его стихотворения с вдохновенностью первооткрывателей перепечатывают пользователи соцсетей. Считается, что строчками «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.» поэт явно предугадал эпоху карантина. Бродский возведён в ранг святого от культуры, причём священными, целебными и неприкосновенными многие считают не только стихи, но даже и изображения самого поэта. Об этом свидетельствует история, случившаяся в конце мая 2020 года в Санкт-Петербурге, в дни юбилея Бродского.
Китч — явную, аляповатую, агрессивную безвкусицу, пошлость, вульгарность — спасает время. Сначала «Какой ужас!», а через 50–80 лет уже «Как мило!». Настенные коврики с лебедями и «Утром в сосновом лесу» считались образцовым китчем, но теперь вовсе нет желающих рьяно критиковать эти трогательные изделия, особенно в их сочетании с дивной древней кроватью (панцирная сетка, шарики на металлическом изголовье, о!). Девушка с веслом и пионер с горном в парках и скверах оскорбляли просвещённый вкус, пока не превратились в руины советской цивилизации и не сделались предметом изучения. Всё так, однако не весь китч пролезает сквозь фильтры времени — кое-что оно решительно бракует.
Думаю, многое из московского китч-дизайна городской среды не приобретёт статуса ценности как «знак времени». Московский китч велик и размашист, в него всегда вбухано немало средств, он совершенно лишён очарования наивности. Вот уже прошло немало лет с водружения в столице Петра Первого и других изделий Зураба Церетели, к ним попривыкли, шок давно прошёл, но время так и не выдало оправдательную справку насчёт их исторической ценности. Белые арки, разукрашенные пластмассовыми растениями с прилепленными на них искусственными бабочками, некоторое время уродовавшие Москву, тоже явно останутся пеной дней, глупым анекдотом. Правда, злые языки утверждают, что и вся Москва нынче — сплошной китч, так что отдельные явления китча просто теряются.
Но у нас ведь есть Санкт-Петербург, неплохо сохранившийся для своих лет, где до сих пор существуют километры исторической застройки, великолепные архитектурные ансамбли, даже треклятую башню Газпрома сдвинули из Охты до Лахты, и из крупных, трагических потерь — пожалуй, только изуродованный реконструкцией Летний сад. Где тут пролезть китчу? А пролезает, однако. Не жирный, наглый, московский, а эдакий претенциозно-петербуржский, маскарадно прикрытый культурными мифами. В дни юбилея Иосифа Бродского наискосок от его мемориальной квартиры, что на Литейном проспекте, на стене в переулке Радищева появляется изображение поэта. По мизансцене Бродский с сигареткой в руке как бы смотрит на собственный музей. Это, как впоследствии выяснилось, не плод вдохновенного труда безвестного художника, а сознательная пиар-акция предприимчивого бизнесмена, продвигающего технику перевода на стены увеличенных фотографий. Разумеется, к варварскому украшательству был направлен человек с кистью и ведром закрашивать самопал. Что и было зафиксировано СМИ и воспринято как прямое доказательство тезиса «Власть опять губит поэта» — картинка силуэта рабочего с кистью, ликвидирующего самого Бродского, вызвала бурю протестных откликов.
То есть для многих петербуржцев не стены домов исторического центра являются несомненной ценностью, не сложившийся строгий, стройный вид города, враждебного мещанскому украшательству в принципе, а фотография Бродского. Подумаешь, какая-то скучная стенка. Да ещё небось в трещинах и потёках. Отчего бы её не замалевать культурными символами, не написать строки великих стихотворений, не облагородить позитивными лозунгами типа «Цой (Пушкин, Достоевский, Довлатов и т. д.) жив!». Кто спорит, трещины и потёки не украшают городскую среду, но это совсем иной вопрос. А наш вопрос — в правомерности появления на стенах исторического центра Санкт-Петербурга всякой художественной самодеятельности, самопального малевания. Нельзя — значит, никому нельзя и ничего нельзя. Ни Бродского, ни Пушкина, ни академика Лихачёва, ни Елену Ваенгу, ни президента Путина, ни святителя Николая, никого самоволкой изображать нельзя. Странно, что это кому-то непонятно, — упорствуют люди в заблуждениях. Мил их сердцу лицемерно-культурный петербуржский китч. А ведь наши люди и вообще причудники, а уж Петербург ими перенаселён, если даже малая часть их начнёт выражать на стенах своё представление о прекрасном, какой весёленький город получится — не узнаем!
Своё представление о прекрасном любой может выражать на стенах собственной квартиры. Если вам кажется, что фотография пожилого усталого человека в очках (Иосифа Бродского) обладает целебной силой и волшебным образом переносит вас в мир Большой поэзии, — на здоровье. Обклеивайте им стены, молитесь на него, творите себе кумира, раз не можете по-другому. Но город обязан блюсти чистоту своего стиля и изо всех сил сопротивляться китчу. И так наклепали его достаточно — вон на Петроградской стороне один ушлый бизнесмен недавно возвёл здание торгового центра, разукрашенное статуями в римском духе, причём в одной из статуй явно угадывается президент Путин (чувствуете лицемерный петербургский китч — не просто Путин, а в римском прикиде!). На публициста, назвавшего это сооружение вопиющей пошлостью, бизнесмен подал в суд, и все суды проиграл. Вот так бы всегда!
Есть ещё один принципиальный момент, и связан он с участью художников. В Петербурге живут и пытаются творить многие талантливые, вдохновенные, замечательные художники. И те же самые граждане, которые так гневно кричали о подлой власти, ликвидирующей святое изображение Бродского, могли бы поддержать вниманием и рубликом своих мастеров, попросту купив их картины. Наши неизбалованные художники продают их не за миллионы, даже не за десятки тысяч. Но ничего нет, никакого рынка, никакой информации, никаких аукционов, пустота, грусть и толпы талантливых людей, пытающихся выжить и сохранить дар. Что Бродский! У него уже всё наладилось. Живым бы помочь, не дурным ором по ничтожным поводам, а реальными делами. И не стоит принимать за реальные дела пиар густой мещанской безвкусицы, ибо китч остаётся китчем, даже если рождён в Петербурге.
В нашей заповедной роще никакой политкорректности нет?
Вдруг мне стали попадаться восхищённые отзывы о сериале «Чики» (2020). Оказалось, восемь серий этого продукта собрали рекордное количество просмотров. Однако на всех известных мне киносайтах этот шедевр XXI века оказался заблокирован, и лишь на одном совсем уж кривом ресурсе удалось посмотреть первую серию. Судить обо всём сериале по одной серии я не стану. Аппетита она не вызвала, но вот впечатлений хоть отбавляй…
Городок или посёлок городского типа на юге России (кукурузные поля, арбузы). Три молодые особы женского рода, назвать их девушками язык не поворачивается, мотаются в кузове грузовика, который ведёт вдрабадан пьяный водитель. Чудом избежав серьёзных травм и загремев в полицию (шоферюга утверждает, что его обокрали), Марина, Света и Люда прибегают к помощи подруги Жанны (Ирина Горбачёва, единственное актёрское имя, достойное упоминания в данном случае). Сухопарая, заряжённая электричеством воли Жанна — личность пассионарная, побывала в Москве замужем, надыбала таким способом красный автомобильчик «Мини Купер» и обзавелась мечтами открыть в родном городке фитнес-центр.
На берегу озера, сопровождая поедание арбузов пещерными матюгами, Марина, Света, Люда и Жанна обсуждают перспективы будущего, то есть где достать денег.
Марина, Света и Люда — проститутки самого низшего разряда, они стоят на трассе, и нелегко себе представить, что за клиенты могли бы повестись на такую антисанитарию. Это грязные, страшные лахудры с нечёсаными и немытыми волосами, варварской раскраской лиц, в мизерных шортиках и каких-то лохмотьях сверху. Поневоле вспоминается «Интердевочка» Тодоровского, где падших ангелиц играли первостатейные актрисы — Яковлева, Полищук, Розанова, Дапкунайте… У них была грамотная, образная, яркая речь, рельефные характеры, да и вообще они были настоящие советские девушки, только заблудившиеся. Шмары же из «Чики» производят исключительно отталкивающее впечатление. У них не то что интеллектуальной, даже и душевной жизни нет, одни животные инстинкты. Понимаю, что в дальнейшем, выбираясь к лучшей жизни, девки изменятся, но откуда взять изначальный к ним интерес? Если они приоденутся, купят дорогих вещей, научатся краситься, они перестанут быть мерзкими одноклеточными тварями?
Городок выглядит вполне безотрадно. За работой мы никого не встретим, кроме разве шашлычника с чёрными усами. Когда наши героини заявятся в банк просить кредит, их встретит аккуратная менеджерка по имени Камилла. Вся в чёрных кудряшках. Об энергичной Жанне обыватели скажут с некоторым одобрением: «Евреечка.» Тут начинаются дела деликатные, и я хотела бы, чтобы меня поняли правильно.
Сценарист и режиссёр сериала «Чики» — Эдуард Оганесян, и обычно, если фамилия режиссёра заканчивается на «ян», продюсером фильма выступает Рубен Дишдишян. Прекрасно, пусть расцветают все цветы и все будут здоровы в расчудесной России, не ведающей ни расизма, ни национализма, где художественное творчество не сковано никакими цепями политкорректности и запрещающими кодексами. Нельзя только курить, остальное пожалуйста. Ура. Да здравствует русская заповедная патриархальная роща.
Но вот я представляю себе такую ситуацию. Допустим, режиссёр Иван Зайчиков (имя условное) снимает картину, где героини, в лохмотьях, все телеса наружу, размалёванные, всклокоченные, с нулевой моралью, изрыгая грязную брань, торгуют собой на трассе. И зовут их, скажем, Гаянэ, Наринэ и Анаит. Или Софико, Верико и Нино, к примеру. Как вы думаете, такая картина собрала бы миллионы просмотров и восхищённые отзывы — там, на родине Гаянэ или Софико? Понимаете, какие бумеранги прилетели бы к несчастному Ивану Зайчикову, который бы не раз пожалел, что на свет родился? Но, конечно, это всё грёзы. Подобная картина аннигилировалась бы уже на стадии сценарной заявки. Она в принципе невозможна. Возможен только один вариант — что придорожных проституток зовут Света, Люда и Марина, только так и никак иначе.
А если доблестные продюсеры возразят мне, что такова правда жизни и никогда ни одна Гаянэ и Анаит не окажется на трассе, там стоят только Светы и Марины, я тихо и вежливо попрошу их сказать это громко и публично, чтобы все слышали. И понимали. Что понимали? Ну хоть что-то.
Например, что за честь Свет и Люд никто не вступится ни в жизни, ни в искусстве. Что они сами себя, видимо, за мусор считают, коли в восторге смотрят все эти «Чики», если восторги не проплачены, конечно, а то есть определённые подозрения.
Так что всех пострадавших от политкорректности милости просим в Россию — оазис свободы, но только с одним условием: следите за фамилиями своих героев. Точнее, за их окончанием. Если злодей оканчивается на «ов» или «ин», — отлично. Даже «ко» можно себе разрешить.
В иных случаях будьте бдительны.