Глава 94

После череды драматичных по своему накалу событий вдруг наступило странное затишье. Скарлетт перестали вызывать к следователю на допрос, и это продолжалось уже довольно долго, хотя раньше таскали ежедневно, а то и по нескольку раз на дню. Прикреплённый адвокат, хоть и зарекомендовал себя редким пофигистом, но не до такой же степени! Хотя бы перед самым судом мог бы вспомнить о существовании подзащитной! Даже мучитель-надзиратель куда-то задевался…

Впрочем, всё к лучшему. Тем более что ей повезло обмануть судьбу! Тогда, во время несостоявшегося побега, когда Скарлетт уже поставила ногу на подножку грузовика, который должен был тайно вывести беглянку на волю, она вдруг подумала, что до конца дней своих обрекает себя на жизнь в подполье по чужому паспорту. Разве столь жалкая участь может считаться свободой?! Просто одну тюрьму ты меняешь на другую — более крупную.

Поколебавшись, Вэй поняла, что такое крысиное существование страшнее виселицы. И она отступила — в самый последний момент! Но когда торопливо уходила, показалось, будто за спиной прошелестели чьи-то лёгкие шаги и скрипнула дверца кузова. Оказалось, что какая-то воровка тайно следила за ней и воспользовалась представившимся случаем сбежать — на свою беду! Что там произошло дальше, — неизвестно. Только Скарлетт чудом разминулась со смертью. Обещанное покушение на неё тоже не состоялось.

Впрочем, вскоре ей предстоит суд. И если она не подойдёт к процессу во всеоружии, то Фортуна может ей изменить. Вэй лихорадочно торопилась восстановить утраченные записки, и с раздражением восприняла, когда следователь всё же вспомнил о ней: мог бы уж и не вспоминать до самого суда! Просто несколько ценных часов будут потрачены впустую…

Её привели в кабинет, в который приводили уже много раз, но теперь здесь сидел неизвестный ей человек. По тому, как он повёл разговор, Скарлетт сразу поняла — произошло что-то экстраординарное и явно хорошее для неё. Незнакомец уважительно поздоровался, расспросил об условиях содержания, предложил чаю. Потом сказал, что специально прислан из Лондона с заданием разобраться в этом сложном деле. Якобы, у прежнего её следователя внезапно обострилась болезнь почек и его срочно госпитализировали.

Видимо Арчи задействовал все свои связи на самом верху и добился, что дело взяли на контроль в высшей инстанции. Присланный чиновник стал рассказывать, что нашёл массу грубейших нарушений в действиях своего предшественника. Вплоть до того, что в письменных показаниях свидетелей были обнаружены явные несостыковки и даже подчистки! Он сообщил это довольно сердито, и даже зло, показывая, что переживает за скомпрометированную честь своего ведомства. И всё же справедливость для него превыше всего! Поэтому он не собирается покрывать коллегу, не смотря на риск «запачкать мундир».

Лондонец стал рассказывать, что заново вызвал свидетелей и допросил их. И те же самые люди стали отказываться от прежних показаний, объясняя, что на них оказывалось давление, чтобы они повторяли для протокола то, что им велено. Одновременно были назначены новые экспертизы, и они тоже показали, что все обвинения в отношении Вэй построены на весьма зыбкой почве.

— Одним словом я изучил дело, поговорил со всеми его фигурантами, — откинулся на спинку стула чиновник, — и чем больше я погружался в детали, тем сильнее во мне росло внутреннее убеждение в вашей невиновности.

Вэй не верила ушам своим! И ловила каждое слово честного юриста.

— Не понимаю! — качал он головой. — На каком основании вас держали так долго в заключении. Ведь в пузырьке, который вы передали Клэр Ланарк не найдено яда, там просто набор ароматических трав! Поэтому вы никак не могли быть причастны к её гибели. Если бы не событие, о котором речь ещё впереди, любой здравомыслящий юрист классифицировал бы сей печальный случай как типичное самоубийство. Или несчастный случай: девушка вдохнула насыщенный аромат, у неё могла закружиться голова, она потеряла равновесие и упала с большой высоты…

Рассыпалось на глазах и другое обвинения против Клэр:

— Тоже самое с аптекарем: нет никаких серьёзных оснований винить вас в его смерти. Кроме того факта, что вы были там той ночью. Но само по себе данное обстоятельство ещё не является веским доказательством вашей вины. Что же касается единственной улики против вас — вашей зажигалки, то история её появления весьма мутная. Во всяком случае в первом варианте протокола осмотра места происшествия её не было.

— Как в первом?! А разве констебль Север не его мне предъявил при аресте? — изумилась Скалли.

Её собеседнику оставалось лишь сокрушённо развести руками:

— К сожалению, миссис Вэй, здесь мы имеем дело с сотрудниками-непрофессионалами, карьеристами. А может быть и с преступниками. Потому что зажигалка в протоколе появилась позже. Так показали свидетели, когда перестали бояться. Сейчас мы разбираемся с автором сего фокуса, городским констеблем Питом Севером. Он очень путается в показаниях — каналья явно пытается увильнуть от ответственности. Не думаю, что это ему удастся. Полагаю, зажигалка была у вас специально похищена и подброшена.

Итак, она на глазах превращалась из почти преступницы в жертву полицейского произвола. А с другой стороны вот оно торжество истинно британского правосудия! Когда один честный и неподкупный чиновник, презирая корпоративную солидарность, бескомпромиссно встаёт на сторону обвиняемой. Поистине жаль, что кроме них двоих тут никого больше нет, потому что сей маленький подвиг был достоин аплодисментов публики.

На столе зазвонил телефон, следователь снял трубку и раздражённо ответил кому-то, выразительно взглянув на Вэй, что вынужден вот сейчас отдуваться за чужую чёрствость, бездарность и даже подлость. И с размаху швырнул трубку на рычаги аппарата! После этого ему потребовалось некоторое время, чтобы снова ухватить потерянную логическую нить: