Солнце — серый тусклый шар, спрятавшийся за полупрозрачной вуалью облаков — светило, но не грело. Усилившийся к полудню ветер рвал приспущенные флаги, забирался под одежду, заставляя ежиться и плотнее кутаться в тяжелое одеяло.

Я тихо хлюпнула носом, завидуя сидящей рядом Юнаэтре. Северянка вольготно облокотилась о борт брички, «смотря» на распахнутые ворота сдавшегося замка, и совершенно игнорировала грубые ласки борея, игравшего белесыми прядями.

Всхрапывали, нетерпеливо перебирали копытами лошади, запряженные в повозку, — два жеребца ангорской масти, с черными лоснящимися крупами и коротко стрижеными гривами. Молчали драконы из личного отряда леди Иньлэрт: десять магов, почетным караулом вставшие перед бричкой, казались оловянными солдатиками, отлитыми в полный рост.

Безоружные алые и люди неспешной унылой вереницей текли сквозь арку, выстраивались на площади. От строчек вынужденного соглашения явно несло духом капитуляции. Осознание поражения горбило плечи, кривило губы, виновато опускало лица.

Я знала, что после переклички драконы покинут город, направляясь к одному из спящих порталов, беспорядочно разбросанных на территории Сейрии. Послезавтра Рик и Кристофер окажутся в безопасности Южного Храма. Что же касается людей, то до подчиненных барона Юнаэтре не было дела. Леди Иньлэрт удовлетворилась расформированием замковой стражи, позволив военным и слугам по желанию вместе с семьями остаться в Подковке, либо уйти на все четыре стороны.

Я покосилась на Юнаэтру, до сих пор сомневаясь в надежности принесенной ею клятвы. Поспешно отогнала дурные мысли прочь.

— Ланка! Кончай блажить и топай сюда!

Телохранители леди Иньлэрт молча преградили Крису дорогу, не пуская ближе. Я мысленно застонала: только бы друг не выкинул какую-нибудь глупость. С рыжика станется! А мне наблюдай, как его убивают!

На плечах Кристофера, оттаскивая, повисли Рик и Марек. В грозовых глазах меченого я прочла страстное желание плюнуть на благоразумие, присоединиться к карателю, вдвоем проложить путь ко мне, пусть врагов будет десятки, сотни, тысячи… Но Демон льда сдержался, отступил.

«Я тебя вытащу», — прочла-угадала я по губам. И внезапно ощутила спокойствие. Уверенность: Рик придет за мной, обязательно — надо только дождаться. Ободряюще улыбнулась ему.

— Как соблазнительно, sei-ar, — тихо прозвенели над самым ухом колокольчики. — Ты даже не догадываешься, как мне трудно отказаться, пройти мимо в этот раз.

— Ты принесла клятву.

Я резко обернулась, не понимая шутит ли Юнаэтра или говорит всерьез. Неужели я допустила роковую ошибку?!

— Я помню. Мне некуда спешить. Твой рыжий друг дважды приближался к порогу Последнего Предела, я чувствую печать той стороны, отметившую его. А наш благородный эсса с самого начала принадлежал мне.

Я понимала, что беловолосая провоцирует меня, и все же не сдержалась.

— Рик не комнатная собачка, чтобы принадлежать кому-то! Не вещь, которой можно поиграть и выбросить!

— Наивная непосредственность! — моя вспышка искренне развеселила собеседницу. — Кажется, я понимаю, почему mii Gard спас тебя. Он всегда питал слабость к беспомощным прямолинейным дурочкам. Мужчины вообще любят считать себя самыми умными.

Леди Иньлэрт принялась лениво наматывать на пальцы серебристую прядь.

— Каждый использует каждого — в трех словах заключена суть целого мира. Запомни эту истину, девочка, если когда-нибудь хочешь стать настоящей Повелительницей, — она на секунду прекратила свое занятие. — Твоя сестра, Альтэсса, беспощадно посылает вчерашних птенцов в горнило сражений, и, вспомни, тобой, своим заветным «сокровищем», Харатэль также пожертвовала без малейших колебаний. Мой отец продал собственную дочь хранителям памяти за брачный союз с моей матерью. Наш северный эсса… Скольких, думаешь, он отправил на смерть, потакая неуемной гордыне?