— Дитя не любви, но договора. И все-таки желанное дитя, не обагрившее руки кровью, — Дамнат зло усмехнулась. — Ей повезло меньше, чем тебе, эсса. Чистый тепличный цветок, ты не можешь даже вообразить тот мир, что видит Вестница.
— Ты говорила что-то о связывании? — припомнила я слова собеседницы до того, как разговор утек к Харатэль.
— Неужели ты думаешь, что сотворив клинок, способный убить любое создание в подлунных королевствах, лиаро не озаботились собственной защитой? — едко отозвалась драконица. — Слепота, должная лишить Юнаэтру самостоятельности. Ритуал связывания — клятвы, сделавшие бы «оружие» покорным воле лиаро. И, наконец, если что-то пойдет не так, «ножны», уравновешивающие ее силу.
— Ножны? Я?
— Ты, — подтвердила Селена догадку. — Пока ты жива, Юнаэтра весьма ограничена в возможностях, — Дамнат придвинулась ко мне, впервые за весь разговор проявляя искренний интерес. — «Ножны» и «меч» столкнулись в прямом противостоянии, и получился весьма любопытный результат. Дар ведь блокировался?
Я поняла, что собеседница имеет в виду не обычные способности к магии, полностью восстановившиеся за неделю. Вспомнила расколотое небо и странный сон, привидевшийся мне после взрыва.
— Это надолго?
— Может, до завтра, может, навсегда, — драконица повела плечами, откинулась на спинку софы. — Полагаю, по леди Иньлэрт сорванное проклятие ударило не менее сильно, чем по тебе. Представляю удивление Вестницы, когда она лишилась главного козыря. Поделом, — усмехнулась Селена. Резко замолчала. — Неважно. Меня начинает утомлять наша беседа, эсса.
Дамнат выразительно посмотрела в сторону окна. За время разговора солнце скрылось за горизонтом, погрузив комнату в навевающие дрему сумерки.
— Последний вопрос. Как ты оказалась в замке? Зачем?
— Я наблюдала.
— Шпионила? — я подобралась. — Для западных завоевателей? Или лиаро?
Селена нехорошо прищурилась, отрезала.
— Я отвечала ранее и повторю сейчас, девочка: мне все равно, кто победит в этой войне. Меня интересуют события, история, люди же мне любопытны до тех пор, пока они могут сыграть значительную роль в происходящем. Это да, пожалуй, распоряжение Веронара — единственные причины, по которым я сейчас разговариваю с тобой.
Я поняла, что больше ничего не добьюсь.
***
Не разбирая дороги, я брела по коридорам, погрузившись в мысли о Юнаэтре — моей ненавистной «сестре», «мече», чьими «ножнами» я рождена быть. Вспоминая странный сон, в который провалилась наяву после разрушения проклятия…
…Волны неестественно яркой, изумрудной травы разбегались от моих ног, распускались благоухающими цветами, над которыми порхали махаоны и крапивницы. Разрастались кустами ольхи и малины, вздымались дубравой и березовыми рощами.
Трепетали крыльями зяблики, заливался в небе соловей. Скакали, то скрываясь в зарослях, то высовывая на прогалинки любопытные мордочки с агатовыми бусинками глаз, белые плюшевые кролики. Шмыгали мыши-полевки. Загорали на камнях-островах ящерицы.
Все это многообразие жизни расползалось, устремлялось вперед… чтобы развалиться на куски, рассыпаться пеплом, развеяться пылью по безжизненной каменистой пустоши, окружавшей ту, что замерла напротив меня.