– А это… ты никогда не хотела его носить, – заметила Гарриет. – Все так ужасно?
– Это худшее, что со мной случалось, – призналась Беатрис. – Все потускнело. Все выглядит по-другому. В ушах звенит… А Нади…
– Дух? – спросила Гарриет.
– Да, – ответила Беатрис. – Дух удачи. Вот как я выиграла в карты. Вот почему Мэриен не затоптала меня насмерть.
– Потому что тебе служил дух… – тихо сказала Гарриет.
– Потому что Нади стала мне другом, – отозвалась Беатрис.
– Я и не знала, – вздохнула Гарриет. – Я знала лишь то, что должна была знать. Что это опасно. И неправильно. Духи безнравственны, капризны и испорченны. Что нужно обладать огромной силой, чтоб с ними справляться и приучать их делать добро. Я не понимала, почему ты так бунтуешь. Но забрала у тебя все это. Твою магию. Твоего друга. И никогда, никогда себя не прощу.
Беатрис безучастно взирала на плачущую Гарриет, будто парила над всем этим и смотрела сон. Нужно было что-то сказать… Успокоить сестру. Утешить ее.
– А если я тебя прощу?
– Не простишь. Ты не можешь, – покачала головой Гарриет.
– Могу, если захочу. После свадьбы меня увезут в Вальсар. И я не вернусь до твоего брачного сезона, и то только в том случае, если произведу на свет сына.
– Он тебя увезет…
– Да.
– Мне не нужен брачный сезон, – сказала Гарриет. – Все это ложь. Все. Прикрытая шелковыми оборками и надушенная. Ненавижу ее.
– Ты можешь это ненавидеть, но не забывай – раньше тебе все нравилось. Ты мечтала стать звездой на танцах в ассамблее. И завести десяток женихов…
– Не стану я этого делать.
– Хорошо, – сказала Беатрис. – Тогда давай просто полежим. Ты не должна сейчас делать ничего, если тебе не хочется.
Сестренка устроилась рядом с Беатрис, закрыла глаза и задремала – таким сном, каким забываются после опустошающих душу рыданий. Беатрис принялась смотреть на расписанный облаками потолок, глядя, как свет медленно сменяется тьмой.
Ради этого она отказалась от любви. Ради этого. Беатрис потрогала ожерелье у себя на шее. Таково ее будущее. Ее тюрьма.
Ради этого она отказалась от любви.