«Не верь, выпытывай подробности, он обманывает», — внушал я самому себе.

— Нет, Макарыч, так не пойдёт. Давай рассказывай всё как есть, чувствую, что ты темнишь.

Игорь тут же отпёрся:

— Я не темню. Ты мне не веришь?

— Ты ещё в грудь себя ударь. Или говори правду, или молчи.

Макаркин заёрзал на стуле, будто иголка в зад впилась, глаза забегали.

— Ну ладно… Это кольцо на кладбище.

— Та-а-ак, интересно… на кладбище, значит. И?

— Надо раскопать могилу и забрать перстень.

— Хватит, я серьёзно спрашиваю.

— И я серьёзно, — помрачнел Макаркин. — Хозяйка положила его в гроб к покойнице.

Прежний я отказывался верить, смеялся и говорил, что приятель переборщил с триллерами. А когда дошло, что Игорь не шутит, рассердился.

— Это глумление над покойником, ты в курсе? За такое срок дают. Я — пас. И тебе не советую.

Макаркин надулся. Молча жевал пиццу и больше не уговаривал.

Потом я увидел, как он пытался подкатить к Сашке, но тот собирался на сплав по реке и даже не выслушал до конца заманчивое предложение. Игорь никуда не поехал, написал Николаю, что передумал — не нашёл напарника. Я вздохнул: всё правильно, в одиночку Макаркин не рискнул бы раскопать могилу. Побольше настойчивости — и нич…

— Алло! Слушаю.

Я чуть не выронил телефон от неожиданности. Глянул на экран и обомлел: замечтался, машинально нажал на вызов, и Анка сняла трубку.

— Э-э-э… — проблеял я, мучительно подбирая слова и мечтая сказать, что не туда попал, — здравствуйте… это Анна?.. Я Глеб…

— Глеб? Не помню вас. — В голосе лёгкое недоумение: что за Глеб? что ему надо?

— Мы незнакомы, но… у меня есть одна вещь, которая принадлежит вам.