— Вот что, Глеб, — перебила Анна, — если это правда, я вас посажу. Вместе с вашим студентом! — И сбросила вызов.
Во попал! Я застонал и бросился ничком на кровать.
Поднял голову и прислушался.
Я скатился с постели и выглянул за дверь: в гостиной работал телевизор, отец с чашкой чая смотрел «Операцию “Ы”».
— Глеб, пойдём кино смотреть, — позвал отец, повернув ко мне оживлённое лицо.
— Не могу, потом… — отказался я и вернулся в комнату: у меня своё кино, правда, не такое смешное. Совсем не смешное!
Надо посмотреть, что там делает дочка Мельниковой. Я сосредоточился и увидел Анну, она стояла у окна чистенькой комнаты со стаканчиком успокоительных капель. Пахло валерьянкой. Выпила, поморщилась — гадость! Вытерла мокрые глаза и аккуратно высморкалась в платочек. Вот взяла телефон, набрала номер и сбросила вызов. И опять… В полицию наверняка… а, нет.
— Вы привели могилу порядок? — Голос у Анны резкий, вибрирующий, чувствовалось, как ей противно со мной разговаривать.
Я ответил виновато и поспешно:
— Да, мы всё аккуратно сделали… А перстень у меня, я его украл у приятеля.
И стал рассказывать о события последнего месяца. Анна немного успокоилась и смягчилась: разгладилось лицо, пальцы перестали подрагивать; и у меня появилась надежда избежать наказания, предусмотренного статьёй 244 УК РФ. Не сказал только про отрезанный Макаркиным палец, пусть лучше потом узнает… или не узнает.
— Как вам вернуть кольцо? — спросил я.
Она задумалась:
— Давайте так сделаем. Похоже, что вы человек порядочный, если решились позвонить. В сентябре я поеду в Берёзовку по делам, тогда мы встретимся. А пока уберите перстень подальше, хорошо?
— Хорошо… — промямлил я и снял кольцо, отметив про себя, что до сентября почти целый месяц. — Можно мне звонить иногда?