Лора забрала из спальни небольшой чемодан, в котором я увидел аккуратные пачки денег и золотые украшения, и заглянула в комнату свекрови, постояла у кровати. В глубине души она надеялась, что Ирма спит. Тогда не придётся прощаться, что-то говорить утешительное, врать себе и ей… Но старая фрау не спала. Керосиновая лампа под белым абажуром тускло освещала вмятую в подушку голову и худые руки с кольцом на пальце.

— Хорошей дороги, милая Лора, — сказала она.

Немка занервничала, стиснула ручку чемоданчика:

— Я не прощаюсь, и двух недель не пройдёт, как…

— О, не переживай об этом, — мягко перебила фрау Ирма и чуть шевельнула рукой. — Поезжай спокойно, за мной присмотрят… поезжай… Долгие прощания — лишние слёзы. У русских есть такая пословица.

Лора наклонилась, поцеловала свекровь в висок и вышла, тихо прикрыв дверь.

«Что скажет Карл, когда узнает? — ворохнулась тревожная мысль. — Он очень привязан матери, даже больше, чем ко мне». Немка нахмурилась, меж бровей залегла глубокая складка. Тяжело шагая, она спустилась вниз, надела тёплое пальто и оглядела дом таким взглядом, будто прощалась с ним навсегда.

— Слушать фрау Ирма! — зыркнула Лора на молчаливых работниц и протопала к двери.

Девочки бросились к окну.

— Повар с ними едет, смотри-ка. А я думала, его оставят приглядывать за нами, — удивилась Лена.

Адольф вывел за ворота запряжённую лошадь, следом выкатилась вторая повозка с тепло одетыми Беккершами.

— Толстуха боится без горячих обедов похудеть, — хихикнула Клава. Подышала на окно и нарисовала кончиком пальца пятиконечную звезду.

Впервые за всё время они остались в доме одни. Теперь можно петь русские песни, можно включить приёмник и поймать Москву, можно взять в кладовке сыр и колбасу, сварить картошки и помять её с большим куском сливочного масла — никто слова против не скажет. И, самое главное, можно сбежать отсюда: всего в нескольких километрах воюют русские солдаты, там свои, там свобода — всё там.

Звон колокольчика оборвал девичьи мечты.

— Ирма зовёт, — спохватилась Лена, — судно подать или воды.

Старая немка больше не вставала с постели и звонила в большой колокольчик, если хотела позвать прислугу.

Подруги поднялись в комнату, я отправился за ними.

— Доброе утро, фрау Ирма. Фрау Лора и Гертруда уехали, — нарочито бодро поздоровалась Клава, потрясённая переменой со старой хозяйкой. Всего за одну ночь на белом лице появились тёмные круги под глазами до середины щёк. Или это тень от лампы?

Девочки приподняли больную в постели, подложили под спину подушку.

Ирма перевела дух и напряжённо прислушалась, прикрыв одно ухо ладонью: