Продолжать знакомство не имело смысла. Злой, оскорблённый, Иосиф поспешил покинуть чуждую артистической натуре атмосферу подсобного помещения.
«Дрянь неблагодарная, шалава», – повторял всю дорогу к дому Иосиф. Он негодовал. Жгучая досада угнетала его. Болело колено и безумно хотелось вернуть время назад, чтобы примерно наказать «толстозадую корову». Ему представлялось, что в той ситуации правильным было бы не опускаться до грехопадения, а, наоборот, возвыситься над обуревавшей страстью и тем самым унизить меркантильную стерву.
«Коленом бы дать ей под зад, облить водой, – перебирал в уме варианты Маркин. – Забрать шмотки и выбросить. Гадина».
Ругал он за излишнюю доверчивость и себя. Но пережитый позор не давал успокоиться, память возвращала к постыдной сцене, из которой он, при всём своём умении импровизировать, не нашёл способа выйти более достойно. Терзало и то, что шанс для законного отмщения безвозвратно упущен.
Сумерки в собственной спальне неожиданно напомнили Маркину атмосферу злосчастной подсобки. Знакомые готические узоры и хищная орлица, очевидно, высматривающая на земле очередную жертву, напомнили Иосифу о недавнем фиаско.
– Что это? – во весь голос прокричал Маркин, поражённый тем, что жизнь даёт ему шанс реабилитироваться, отомстить за недавнее унижение.
Он смотрел на Викулю в полном безумии. Рука его дрожала, а указательный палец, направленный в сторону Викиного крестца, казалось был так напряжён, что через него вполне мог пройти мощный электрический разряд.
– Шалава подзаборная, дрянь! – заорал, не помня себя, Маркин.
Клокотавшие внутри него демоны разом вырвались наружу и со всей силой обрушились на безответную девушку, продолжавшую тянуть к Иосифу свои тонкие пальцы, подрагивавшие под жалобную дробь бокалов.
VI
– Финита ля комедия, – отчитывался перед Лизонькой Грот. – Нет больше нашей Викторины.
– Типун тебе на язык. Что ты такое говоришь?!
– А то и говорю: выгнал Викулю Маркин. Попёр с хаты, выбросил шмотки. И зачем-то ещё водой облил. В общем, скандалёж устроил ломовой. Теперь сидит дома бухает. С тебя триста баксов.
– С какой такой радости?
– Женька…
– Что Женька?
– Думаешь, легко было уговорить девочку разрисовать телеса? Ну и… любовь, прикинь, в антисанитарных условиях. Лав стоя… сама понимаешь.
– Это что ещё за разговоры? Это чего такого я должна понимать?
– Пардон, конечно, но дурашке нужно компенсировать моральный ущерб. Ёсик ей не заплатил. Я обещал, что домажу.
– Перебьётся, – отрезала Лизонька. – Ей надо было предоплату с Маркина брать, а не в кредит работать. Я потратилась на тату этим двум дурам, так ещё твоим бабам должна оплачивать удовольствия? Хрена, Лёшенька. Тебе за работу заплатили – вот и крутись.