– В каком-то смысле это ему подходит. Он сам – прошедшее время. Самого себя. Он другой, не такой, каким родился.

– Как и все мы, верно? – заметила Стефани, относившаяся к духовным вопросам приземленно. – Мы все давно не те, что были. По крайней мере, я на это надеюсь.

Она верила в духовную зрелость, в понятие взрослости – в противовес «внутреннему ребенку».

– А может, мы всю жизнь одинаковые? – не согласилась с ней Мелисса. – Я всегда думаю о себе как о пятнадцатилетней. Когда мне было пятнадцать, я решила, что не хочу становиться старше, поэтому и не стала. Мне кажется, внутри мы неизменны. Именно отклонение от неизменного состояния как раз и вызывает боль и неприятности…

– Все рано или поздно вырастают, – произнес Майкл, и это кольнуло Мелиссу, словно он говорил именно о ней, – впрочем, так оно и было.

– Ну да, – вставил Пит, – в пубертате клеишься, после двадцати трахаешься, после тридцати вступаешь в брак, а после сорока…

– А я вот никогда не вступлю в брак, – заявила Мелисса. – Не хочу быть ничьей женой. И вообще это какое-то ужасное слово. Вам не кажется, что «муж» звучит гораздо лучше, чем «жена»?

– Так что происходит после сорока? – уточнила Хейзел. – Ты, Лисс, иногда такую чушь несешь. Не обращай на нее внимания, Майкл.

Но он уже успел метнуть на Мелиссу быстрый мрачный взгляд, на мгновение скривившись. Потом сделал хороший глоток. Он всерьез имел в виду, что им пора пожениться или разойтись. Может, ей и плевать, но он говорил всерьез.

– После сорока стареешь. А потом все начинается по новой…

– …после того, как разведешься, – договорил за Пита Майкл.

Заиграла заглавная композиция альбома, «Thriller». На сей раз повскакивали все, кроме Майкла, которому танцевать не хотелось. Так что Мелисса танцевала с Дэмиэном, однако не совсем напротив него. Они «триллерили» друг вокруг друга, и между ними колыхался жар. Оказалось, что он неплохо танцует. Более того, с ней он танцевал лучше, чем Майкл: ниже ростом, он весь находился ближе: выпуклость живота, голодный взгляд, толстые ладони, захваченные ритмом. Мелисса вспомнила свой сон: он над ней, все так отчетливо, он несет ее так же, как нес Аврил вверх по лестнице, и ей страстно захотелось, чтобы он поглотил ее, поместил в центр своей незнакомой теплоты. Как это было бы? Каковы эти руки на ощупь? Хейзел с Питом тоже танцевали вместе. Стефани, как и раньше, покачивалась у колонны, слегка придерживаясь за нее, а потолок над ней ходил туда-сюда. Все они запинались, отбивали тустеп, топали. Хейзел заходилась хохотом, пытаясь воспроизвести танцевальные движения из клипа «Thriller».

– Откуда ты знаешь все эти движения? – спросила она Пита.

– Да ладно тебе, их все знают.

Тяжкой поступью они продвигались вперед, словно зомби, – вихрь ступней, топающих влево, и рук, вскинутых вправо, как в клипе, где Джексон и все зомби танцуют вместе. Вскоре Хейзел не выдержала и рухнула на диван. Мелисса, Дэмиэн и Пит продолжали танцевать, Пит вытащил Майкла, и тот тоже немного попрыгал, хоть и без энтузиазма. Он не заметил искр отчаянного вожделения, летевших из глаз Дэмиэна в направлении Мелиссы, не заметил, как в тот момент, когда ритм после паузы ускорился, Дэмиэн утратил малейшие сомнения, малейшую оглядку на приличия и последствия. Танец становился все разнузданнее, Пит пучил глаза, Мелисса мотала головой туда-сюда, Дэмиэн скакал вокруг нее. Когда песня кончилась, все, потные, повалились в кресла – за исключением Стефани, которая объявила, что идет спать.

– Нет! – заявила Хейзел. – Никому нельзя рано ложиться спать!

– Да ничего не рано, уже почти два!

– Нет, рано!

– Для тебя, может, и рано, мисс Всех-перепью, но я скоро реально стану зомби. Как в том клипе.

– Ха-ха!