Вот уже сколько раз она устраивала встречи Наташи с Дантесом у Карамзиной, Хитрово, Вяземского, Фикельмонт и, наконец, у Екатерины Ивановны (которая сделала ее фрейлиной), чтобы нарочно повидать предмет своей страсти, но, увы, ее услуги только отдаляли ее от цели.

Дантес, влюбленный в Наташу, не обращал внимания на вздохи старой девы, превосходящей пятью годами предмет своего обожания. Но она не унывала и ждала, уверенно ждала своего часа, как ждут наследства…

Снующие мимо из зала в зал разодетые, увешенные драгоценностями бабушек дамы с восхищением возбужденно твердили:

– Жорж Дантес – это совершенство!

– Дантес – верх изящества!

– Ах, какие манеры у Дантеса!

– Вы заметили, как он чудно улыбается?

– Танцует Дантес божественно!

– Пушкина влюблена в Дантеса.

– Дантес влюблен…

Имя блестящего кавалергарда сияло теперь всюду, как его эполеты и пуговицы. Дантес сразу почувствовал свою обольстительную силу над дамскими сердцами и держался принцем среди подданных.

Русское общество высшего круга, по кругозору и интересам равное молодому кавалергарду, явилось для него широкой ареной громкого успеха.

Ловкий красавец быстро освоился, обтерся, обвертелся в русской среде, в своей атмосфере, и справедливо сознавал себя великосветским избранником.

Неожиданно свалившееся счастье успеха теперь казалось ему заслуженным, и самоуверенный Дантес ничуть не удивлялся всеобщему возрастающему поклонению и принимал как должное, когда Идалия Полетика, выждав удобную минуту, шептала ему где-нибудь в углу под звуки вальса и шум гостей:

– Наташа Пушкина безумно в вас влюблена… Пользуйтесь случаем – действуйте решительнее… Говорите ей больше, что вы ужасно страдаете, что вы заняты мечтами только о ней, что вы умрете, застрелитесь, если она не ответит вам взаимностью… Будьте же настойчивее и смелее, – русским светским дамам это очень нравится…

– Это нравится всем дамам, – убежденно смеялся Дантес, – но Наталья Николаевна очень холодна и осторожна, и она много говорит о своей сестре Екатерине, слишком много, а старые девы не в моем вкусе, – от них пахнет капустой и лежалой одеждой, а я люблю апельсины. Екатерина мне противна. Фи! Она тяжело танцует и воняет в танцах под мышками. Но она тоже в меня влюблена. Все дамы влюблены! Это невозможно!

– И я влюблена, – поддерживала Идалия, – но вы должны быть влюблены в одну Наташу. Помните, сам государь император этого желает…

– Но я и в самом деле влюбился, – признавался Дантес, – ужасно влюбился, даю вам честное слово кавалергарда.

– И очень хорошо, прелестно, – торжествовала Идалия, – поздравляю. Однако не смейте об этом говорить барону. Хотя бы пока…

– О, я не такой дурак, – улыбался красавец.