— Простите?

— Мы этой картиной людей проверяем, — пояснил Евгений Степанович. — Вы ведь тоже это видите?

— Да.

— «Обиталище горного духа» — так назвал ее художник из Абакана.

— Это в Хакасии, мы с вами там еще не бывали, — пояснил Максим Евгеньевич.

И Лида почему-то смутилась от этого «мы с вами», но уже в следующую секунду ее больно кольнуло воспоминание, как за несколько месяцев до Беды ее родители мечтали переехать именно в Хакасию. Не судьба.

— Я эту картину увидел лет сорок назад на выставке, и с тех пор она мне покоя не давала, — охотно принялся рассказывать Евгений Степанович. — В общем, решил я ее разыскать. При любой возможности — а я тогда на железке работал — выбирался в Абакан. Наводил справки, искал по каталогам и, в конце концов, добился своего. Художник цену себе знал, запросил столько, что я аж оторопел, но не отступился. Влез в долги, но привез-таки ее в Новокузнецк. Ну и досталось же мне тогда от супруги…

— Пора провожать старый год, — заметила Полина. — Может, кто-нибудь из мужчин откроет шампанское?

Сегодня природа подарила людям волшебную Новогоднюю ночь, какую обычно описывают в сказках. Было в меру холодно, с неба падали крупные, рыхлые хлопья. Но в доме Шишковых настроение было отнюдь не сказочным: праздничные тосты звучали искусственно, улыбки выглядели вымученными. Разговор клеился с трудом. Лида уже давно поняла, что Максим Евгеньевич просто играет роль прежнего себя, стараясь выглядеть радушным хозяином дома. Полина держалась прохладно и сдержанно. «Наверное, чувствует себя, словно на минном поле», — пришла к выводу Лида.

А Лида впервые видела Шишковых всех вместе. Георгий в равной степени унаследовал черты и отца, и матери. От Полины ему достались высокий рост, статность и четкие, красивые черты лица. От Максима Евгеньевича он унаследовал светлые волосы и общую бледность, а также нечто еще, неуловимое, дающее понять каждому, что перед ним отец и сын.

— Какие-то вы скучные стали, — не выдержал Евгений Степанович после того, как первые дежурные тосты были произнесены. — Пойду я, обещал еще ребят проведать.

— И как тебе наш Новокузнецк? — любезно поинтересовалась у гостьи хозяйка.

— Так сразу не объяснишь… — заулыбалась Лидия. — Я никогда раньше не жила в таком городе. Он просторный, большой. Так интересно узнавать его поближе. Мне важно все: и проспекты, и промышленные окраины. Окраины даже больше — они похожи на лабиринты трамвайных путей, заборов, тоннелей. Жаль, у меня не хватает времени…

— Может быть, что-то в нашем городе тебе особенно понравилось? — продолжала Полина с тонкой улыбкой. — Произвело впечатление?

— Конечно! Несколько месяцев назад мне пришлось побывать в тоннеле под прокатными цехами. Представляете, ему скоро сто лет, но он до сих пор в прекрасном состоянии…

***

Вообще-то Лиде Метёлкиной вовсе ни к чему было лезть в этот тоннель. Все получилось случайно. Это Тане Коробковой нужно было наведаться на металлургический комбинат, чтобы получить во временное пользование архивные документы. Она как раз писала курсовую работу по истории Новокузнецкой агломерации. Но плевое, казалось бы, дело столкнулось с неожиданными трудностями — в деканате категорически отказались отпускать Таню на комбинат одну. Понимая всю абсурдность ситуации, секретарь, тем не менее, ссылалась на пункт устава, предписывающий курсантам выезжать на задания с напарником. Вот тогда-то и пришлось Лиде вызваться за компанию, все равно они собирались вечером вместе отправиться в торговый центр.

Металлургический комбинат занимал огромную территорию, на которой запросто мог разместиться еще один городской район. Никакого общественного транспорта здесь, естественно, не было, и девушкам пришлось довольно долго топать на своих двоих от КПП до нужного административного корпуса. А дальше случилось самое неприятное: кто-то что-то перепутал, и, как выяснилось, они пришли не туда.

— Вам раньше нужно было повернуть и обойти цех с северо-запада, — объяснял им начальник технического отдела, показывая рукой на необъятное приземистое здание. — Так что возвращайтесь, там по надземному переходу и налево, дальше пройдете под эстакадой… Извините, девушки, но сами вы не дойдете, заблудитесь, — добавил он после паузы.

— Не заблудимся, — заверила Лида.