Лида отправилась к Шишковым пешком. Ритмичные движения успокаивали и придавали уверенности. Она шла по улицам, подмечая, как простые линии конструктивизма уступают место тяжеловесному великолепию домов сталинской эпохи.

Когда Лида добралась до старинного дома на проспекте Металлургов, до Нового Года оставалось чуть больше двух часов. Она вошла в арку и оказалась в просторном дворе с заснеженным фонтаном. Квартира Шишковых находилась на третьем этаже. Чувствуя, как ноги стали свинцовыми от волнения, Лида поднялась и позвонила. Дверь открыла Полина. В вечернем платье и при макияже она выглядела сногсшибательно.

— Здравствуйте, — выдавила из себя Лидия.

— Кажется, мы уже один раз перешли на «ты». Так что здравствуй.

— Да, конечно.

— Гоша, тут твоя девушка пришла! — насмешливо бросила Полина куда-то в глубину квартиры.

— Так Георгий вас… тебя предупредил?

— Без подробностей. Так что я не ожидала, что его девушка окажется…

— Настолько взрослой?

— Что это будешь ты. Ну, проходи, давай я повешу пальто.

И Лида очутилась в ярко освещенной гостиной. Кроме Гошки, Полины и Максима Евгеньевича за праздничным столом сидел еще один человек.

— Познакомьтесь! Это мой героический дед Евгений Степанович, — кивнул Гошка в сторону солидного пожилого мужчины. — Дед, это Лида, мы вместе учимся.

— Проходите, дорогая гостья, и не слушайте этого балабола. Какое еще геройство? — зыркнул Евгений Степанович на внука.

Конечно, Лида была смущена, но не настолько, чтобы внимательно не присмотреться к окружающей обстановке. И праздное любопытство тут было ни при чем, ведь известно, что жилище несет на себе отпечаток личности своих хозяев.

Было время, когда этот дом имел репутацию самого престижного многоквартирного дома в городе. И не зря — Лида сразу же обратила внимание на высокие потолки, большие окна и прекрасные пропорции гостиной. Она не заметила никаких признаков роскоши, все было минималистично и красиво. «Наверное, отражение характера Полины», — решила Лидия. Но один предмет притягивал к себе взгляды с первой минуты. На одной из стен висела необычная картина.

Лида подошла поближе и присмотрелась. Она не смогла бы определить стиль, в котором творил художник, да это и не казалось ей важным. В конце концов, в эпоху постмодернизма никого не могло смутить переплетение и взаимное обогащение художественных стилей. Одно можно было сказать определенно: художник не затруднял себя прорисовкой мелких деталей, и вся картина выглядела размытой, словно занавешенной пеленой тумана. Живописец избегал определенных красок, цвета расщеплялись и переходили один в другой, как на полотнах импрессионистов.

На картине было изображено уходящее вглубь горное ущелье, обрамленное бурыми скалами, у подножия которых, отчаянно цепляясь корнями за камни, росли молодые сосны. Картина заворожила Лидию, она стояла и вглядывалась в нее до тех пор, пока не увидела, как туман начал медленно затягиваться вглубь ущелья, словно приглашая ее за собой. Было жутковато, но красиво. Лида любовалась, как солнечный свет пробивается сквозь струящийся туман, когда услышала голоса за спиной.

— Точно, человек наш.

— Разве могло быть иначе?

Лида вздрогнула и обернулась: