– Серьезно? То есть ты хочешь сказать, что мне лучше не ловить кайф и не развлекаться с целой кучей шведских моделей в бикини? Ладно, ты прав. Пожалуй, я остановлюсь. Спасибо, что заботишься обо мне, братишка.

Одного желания кого-то, чтобы ты изменился, мало. Мало даже твоего собственного желания. Ты должен хотеть захотеть измениться, понимаешь меня?

Здесь тонкое, но очень важное различие. А в то время я плевать на все хотел.

Мне нравилось отрываться, но нравился и секс, и власть, которой он меня наделял. Стоять на сцене, когда море парней скандируют мое имя, а их девушкам не терпится ради меня снять с себя одежду – что может быть круче? Столько лет меня, рыжего худощавого парня, не замечали в школе, а тут я оказался самым крутым «в классе». И разумеется, мне это нравилось.

Я проникся каждым аспектом рок-н-ролльной жизни, и наркотики с алкоголем просто оказались самыми опасными и подрывающими силы. Когда мы с Эллефсоном жили вместе, иногда утром я просыпался и первым делом, сквозь затуманенные и покрасневшие глаза, видел Джуниора, сидящего с моей стороны кровати.

– Привет, Джуниор.

– Привет, Дэйв. Кокса хочешь?

– Ээээ… Конечно.

Именно так все и было. Как в фильме «Прощай, детка, прощай». Два, а то и три дня подряд. Эллефсон был моим приятелем и непременным спутником, но также ушлым парнем. Он знал, что, если накачает меня с утра (и, честно говоря, ему не нужно было заламывать мне для этого руки), весь оставшийся день за все буду платить я. А я и не возражал, поскольку Джуниор был моим подельником. Вдвоем накуриваться и гоняться за девочками куда веселее.

Что же до Гара и Криса, я полагаю, мне следует кое-что прояснить: не пристрастие к наркотикам привело к их увольнению из Megadeth; а последствия употребления. Почти все восьмидесятые наша группа жестко сидела на наркоте. И каждый заплатил за свой выбор. Насколько высока цена, зависело в основном от того, насколько хорошо или плохо мы были способны сочетать саморазрушительное поведение с настоящей и порой изнурительной работой, будучи хеви-метал-группой с «платиновыми» дисками. Не буду минимизировать свой вклад в нисходящую спираль, но истина заключается в следующем: Гар был менее, чем кто-либо, готов справляться со своей наркозависимостью, а следом за ним шел Крис. Мы с Джуниором занимали отдаленное третье и четвертое места (ладно, может быть, и не такие отдаленные). Также мы были основателями группы, доминирующей творческой силой и, таким образом, несли бремя со степенью ответственности, не разделяемой Крисом и Гаром. Уверен, что чувствовал это острее, потому что также сочинял бóльшую часть материала Megadeth, и давление оказывало определенное влияние на маниакальное поведение (по словам остальных), но я могу назвать это лишь безумием под воздействием алкоголя и наркотиков.

Гар медленно терял свое место в Megadeth, а затем потерял все и сразу. Во время остановки в Детройте, прежде чем выступить в панковском клубе «Блондинка», мы взяли нового барабанщика. Ко мне подошел паренек в грязной желтой футболке и невероятно узких джинсах. Глаза у него были красные, волосы длинные и спутанные.

– Эй, чувак, нужна помощь с настройкой барабанов? – спросил он.

Я понятия не имел, кто он, но нам действительно обычно нужна помощь с настройкой барабанов.

– Поговори с Гаром, – ответил я.

И этот парень пошел вповалку и заговорил с Гаром, и не успели мы оглянуться, как он стал барабанным техником в Megadeth. Ну, сам он себя «барабанным техником» не называл, но был, скорее, просто роуди. Неважно – описание работы было важнее, чем его название, и оказалось, что этот парень, звали которого Чак Билер, умел обращаться с барабанной установкой. 21 год, а уже ветеран и успел поиграть в нескольких панк-группах. И хотя Чак вырос на Среднем Западе, он в тот же вечер готов был запрыгнуть в гастрольный автобус Megadeth. Поэтому если вы, ребята, хотите связать себя с рок-н-роллом, вот вам небольшой совет: будьте готовы ответить, когда постучатся в дверь.

Чак нам понравился не только тем, что умел настроить барабаны Гара, но и сразу же мог приступить к делу и играть. А это означало, что частенько, когда Гар был неспособен или его вовсе не было во время отстройки звука, нам не нужно было ждать, пока он придет. В результате на концертах мы стали звучать даже лучше. Вместо того, чтобы приехать на площадку и настроиться на ходу, потому что барабанщик зависал в квартале красных фонарей (а гитарист плавал в моей блевотине), мы теперь могли должным образом подготовиться к выступлению – по крайней мере, с технической точки зрения.

И вот так Чак Билер стал барабанщиком Megadeth. Гар продолжал творить пиздец, а Чак просто оказался на месте и ждал своего часа. Помимо его таланта, именно его личные качества – в первую очередь, ответственность – помогли ему стать участником нашей группы.

Гар с Крисом были уволены на одной и той же неделе, летом 1987-го, сразу же после того, как мы завершили тур поездкой на Гавайи. Я поехал в этот последний этап турне, думая, что ситуацию можно спасти, но нет. Мы вернулись в Лос-Анджелес, и стало пропадать еще больше оборудования. А затем и Крис начал вести себя настолько ужасно, что я просто не мог больше это выносить. Некоторое время они с Гаром были безобидными, закладывали в ломбард свое оборудование, чтобы ширнуться. Теперь же это превратилось в непрекращающуюся, высасывающую душу битву. Ближе к концу ситуация стала просто безумной. Все было не так, все было ужасно. Пристрастие Гара лишило его способности делать что-либо для группы, а Крис… ну, думаю, Крис не хотел больше оставаться в Megadeth. Не уверен, что он хотел где-либо вообще играть – не только в Megadeth. Он был джазовым виртуозом, который увидел возможность добиться огромного успеха, и, я думаю, все это время оставался в конфликте с самим собой.

Как бы там ни было, Гар с Крисом группу покинули. Они пришли в качестве виртуального пакета услуг и точно так же ушли.

Замена Гара прошла довольно гладко, так как Чак слишком хотел переехать из Детройта в Лос-Анджелес и стать полноправным участником металлической сцены Западного побережья. Он знал наши песни, знал нас и привнес в группу нечто другое: прямолинейную динамику, которая остро контрастировала с более свободным стилем Гара. Гар использовал бочку и рабочий барабан, а затем просто играл барабанную дробь по малому барабану на каждый такт. Чак же играл на бочках и малом барабане, обильно используя хай-хэт; это был скорее панковский подход. Ни один из стилей не был «лучше», но никто не сомневался, что Чак здорово взбодрил группу. Это был почти глоток свежего воздуха – вернуться к прямолинейному долбящему хеви-металу.