– Сколько можно ждать тебя, девка? Или ты решила разгневать Озёрника? Его тревожить нельзя.

Я обернулась к Демьяну, но с удивлением увидела, что его нет за моей спиной – исчез, будто растворился в воздухе.

– А чем я его разгневаю? Мы с ним просто разговаривали. С виду он будто обычный человек! – ответила я.

– Обычный, да не обычный. И не человек он вовсе! Он не так прост, как кажется. Слушай мои слова, девка, да не дури! – сказала Улита и, взяв меня за руку, повела прочь от озера.

Когда мы подошли к нашей избушке, я хотела рассказать Улите, что Добрый уже откуда-то знает Озёрника, но у ведьмы внезапно переменилось настроение.

– К Мёртвому озеру одна больше не ходи, я тебе запрещаю, – рявкнула она и дёрнула меня за рукав льняного платья так, что то затрещало по швам.

Я вздрогнула и, молча кивнув в ответ, пошла следом за старухой в избу. На пороге мне внезапно показалось, что кто-то смотрит мне в спину. Обернувшись, я увидела чёрного ворона, сидящего неподалёку на дереве. Он громко закаркал, нарушая тишину вечернего леса, и, расправив большие крылья, взлетел в воздух…

Запреты всегда имеют прямо противоположный эффект. Я поняла это ещё в детстве. Мама строго-настрого запретила мне есть зимой сосульки, свисающие с нашей крыши и тянущиеся вниз до самой земли. А мне казалось, что они сладкие, и как-то раз я наелась их до отвала, а потом две недели пролежала в постели с ангиной. Сейчас Улита запретила мне ходить на Мёртвое озеро, но я всё равно тайно ходила туда, когда старуха отправлялась в лес.

Я старалась переделать все дела в избушке как можно скорее: с раннего утра прибиралась, стирала, второпях готовила еду на вечер, а потом со всех ног бежала на берег – к загадочным тёмным водам Мёртвого озера. Что меня тянуло туда? Желание ещё раз, как бы случайно увидеться с Озёрником.

Поначалу мне было немного боязно находиться рядом с ним, но вскоре это ощущение прошло. Я ждала встречи с ним. Каждый день надевала чистое платье, старалась по-разному заплетать косы, щипала по утрам щёки для румянца, мазала на ночь мёдом губы для мягкости, мыла волосы отваром мяты и чабреца для пышности и приятного аромата. Поначалу я искренне верила, что делаю всё это для себя, боясь признаться, что сердце моё неспроста замирает на длительный миг, когда я вижу между деревьями знакомую широкоплечую фигуру.

Мы с Демьяном много гуляли по лесу. Иногда говорили, а иногда просто молчали, не чувствуя никакой неловкости. Любая близость с этим загадочным мужчиной была для меня приятна и волнительна. Мурашки бежали по всему телу, когда Демьян случайно касался моей руки или плеча своей рукой.

Я восхищалась им. Он был очень умён, знал всё о лесе и щедро делился со мной своими знаниями и умениями. Он учил меня понимать животных и птиц, объяснял, как деревья общаются между собой, рассказывал о свойствах трав и растений, показывал красивейшие места в лесу. Мне было интересно с ним, я всё сильнее привязывалась к нему, прекрасно понимая, что чувство, заполняющее моё сердце, гораздо больше обычной привязанности.

Шли дни, и я окончательно забыла о своих прежних страданиях. Сейчас любовь к Кириллу казалась мне лишь тонкой жизненной нитью, которая привела меня в эти места. Демьян занимал все мои мысли, я засыпала и просыпалась, думая о нём. Даже мой пёс Добрый был в восторге от Озёрника и считал его чуть ли не своим новым хозяином.

Иногда Демьян оборачивался вороном и садился на моё плечо. Тогда я ощущала особую связь между нами – незримую, но осязаемую. Когда главный из воронов сидел на моём плече, остальные кружили над головой, громко каркая. Казалось, что их громкие птичьи голоса режут небо над лесом на тысячи голубых лоскутов.

Когда один из воронов Демьяна поранил крыло, я обработала рану мазью, сделанной своими руками, и ухаживала за «больным» несколько дней. Убедившись, что всё благополучно зажило, я отпустила птицу на свободу.

Мы вместе с Демьяном смотрели в небо – на то, как летает, широко раскинув крылья, его собрат. На душе у обоих было светло и радостно. Демьян взял меня за руку и притянул к себе – так, обнявшись, мы ещё долго стояли, и я боялась пошевелиться и спугнуть интимность этого момента.

Я была абсолютно счастлива – гораздо счастливее, чем когда жила в деревне. Мне казалось, что из обыкновенной реальности я попала в сказку. В добрую сказку. Я мечтала, чтобы главными героями этой сказки стали мы с Демьяном. Ведь если у Мёртвого озера происходит столько необъяснимых и поистине волшебных вещей, то, может, и моя мечта исполнится?

Улита всё время пропадала в лесу. Что он там делала – этого я не знала. Вечером она приносила домой пучки трав, ядовитые грибы, коренья и даже останки убитых животных: лягушачьи лапы, заячьи уши, птичьи головы и крысиные хвосты. Иногда я не могла смотреть без слёз и содрогания на её добычу. Всё это старуха хранила в маленьком сарайчике за домом. Я не заходила в него: там стоял ужасный запах и было поистине страшно.

Надо сказать, мне даже нравилось, что большую часть дня я была предоставлена себе. Вечером я успевала вернуться к приходу ведьмы и ждала её за столом с подогретым ужином.

Однажды я вернулась с Мёртвого озера и обнаружила, что Улита уже дома: её плетёный короб лежал у крыльца, а коза Поганка жалобно блеяла, уставившись на избушку ожидающим взглядом. Вспотевшими от волнения руками я взялась за ручку и, распахнув дверь, вошла в избу.