Вместо ответа Глен подскочил и подошёл к двери. Открыв её, он почти закричал на весь дом:

— Эй, людоед и его клоуны в доспехах!

Хромов сплющился подобно человеку, по чьей неосторожности вот-вот готова была упасть вековая ваза, а он уже ничего не мог с этим поделать. Гена не нашёл даже слов выразить своё возмущение. Их нашла Рая:

— Глен, что ты делаешь?!

Тот продолжал прислушиваться к тишине. Никто не явился и не ответил на его реплику. Наконец, он расслабленно повернулся и упёрся рукой в дверной косяк.

— Боюсь, мы имеем дело с чем-то более серьёзным, чем с каким-то орденом плотоядных на отрезанном от всего мира острове.

Вопросительные взгляды Раи и Гены предвещали ряд вопросов, поэтому Глен не стал дожидаться их появления:

— Вам не показалось странным, что все явления, случающиеся с нами, не имеют между собой никакой причинно-следственной и логической связи? Сначала появились таинственные незнакомцы, потом мы обнаружили себя на пустом лайнере, а затем наткнулись на остров с современными каннибалами… — Глен отошёл от двери и стал расхаживать по гостиной как недавно расхаживал лорд Гобель по комнате с аквариумом. — При этом на пустом лайнере мы не нашли никаких следов тех незнакомцев (не считая мифических шумов перед побегом), потом стали свидетелями превращения в воздух двух десятков палуб «Эклиптики», а теперь предсказуемо исчезли и каннибалы. Предсказуемо, потому что каждый раз вместе с настигающим нас явлением исчезал и один из нас. Я убеждён, что первой была Карина — она не исчезла со всеми, она исчезла с двумя незнакомцами.

— К чему ты клонишь? — машинально спросил Хромов. Глен, между тем, продолжил:

— Конечно, можно допустить версию, высказанную Костей — о неком эксперименте, шоу с поэтапным выбыванием, участники которого ни о чём не подозревают. Тогда всё происходящее имеет вполне реалистичное объяснение. Но, — поднятым вверх указательным пальцем он сделал особый акцент на оговорке, — во-первых, ни в одном шоу не станут калечить участников выстрелами из ружья по коленям. И, во-вторых, если всё же допустить, что никакие телевизионщики вместе со здравым смыслом тут не замешаны, а мы и впрямь столкнулись с чем-то выходящим за грань понимания, версия нашей вовлеченности в собственные рассказы мне кажется вполне правдоподобной.

— Какие рассказы? — Хромов вновь сначала спросил, а уже потом стал размышлять.

— Те, которые мы послали на конкурс.

— Подожди, ты хочешь сказать, что мы каждый раз оказываемся в одном из… — Рая осеклась. Только сейчас она осознала, что совершенно не помнит своего конкурсного рассказа. Глен прочувствовал её открытие и закивал головой:

— В одном из наших рассказов, да. Думаю, не только я один абсолютно ничего о них не знаю. В вашей памяти имеются подобные пробелы, ведь так? Весьма странная выборочность памяти, не находите? Помнится всё, включая существование самих рассказов для конкурса, за исключением сюжетов этих рассказов!

Теперь до Хромова дошла догадка Глена во всей красе. Сразу же всплыли тщетные попытки вспомнить свою конкурсную работу во время написания «Откровения». Пока Гена собирал в голове факты, Глен выдавал их уже сформулированной цепью последовательностей:

— Что осталось в памяти, так это обсуждение рассказа Карины о двух незнакомцах. Слишком невероятно для совпадения. Пусть даже совпали не сюжетные коллизии, а лишь сам факт появления незнакомцев, этого вполне достаточно.

— Я действительно не помню ничего о своём конкурсном рассказе, — подтвердил Гена, — но почему мы ничего не помним о них, зато запомнили рассказ Карины?

Глен был готов к такому вопросу.

— Потому что его мы обсуждали ещё до того, как механизм был запущен.

— Но это невероятно! — Рая едва удержалась на стуле. — Кто способен воплощать в жизнь выдуманные кем-то миры?