— Хватит препираться! — Роль судьи никогда не нравилась Рае, но сейчас ей приходилось вживаться в неё против воли. — Мы можем лишь гадать, кто что написал. Надо подумать, что мы можем сделать для спасения. — Она пыталась уловить блики приходящей на ум мысли.
— В тот момент, когда этот особняк разлетится в щепки подобно хижине Нуф-Нуфа, единственным спасением для двоих будет избавление от третьего — от того, кто всё это придумал. — Гена оставался верен своей радикальной позиции. — Кстати, а почему бы нам не узнать третьего из предсказания картины будущего? Кого из нас в нём не будет, тот, судя по всему, и есть автор.
— Мои предсказания заблокированы, — машинально произнесла Рая.
— Что значит заблокированы? А когда ты уже пыталась заглянуть в будущее?
— Во время конкурса, пока Глен спорил с плотоядным лордом.
— И что же, у тебя не получилось ничего увидеть? — Хромов морально навис над девушкой как коршун. Глен внимательно следил за диалогом.
— Абсолютно ничего. Серая стена.
Хромов посмотрел на Глена и кивнул на Раю:
— Так вот кто автор! Поэтому ты и не видишь будущее, потому что тебя в нём нет, — заявил он с важностью учёного, открывшего всему миру универсальный отвар от всех болезней.
— Притянул кота за яйца, ничего не скажешь. — Вопреки ожиданиям Хромова, Глен не поддержал его догадку.
— А что? Вполне вероятно. Почему вдруг она лишилась возможности видеть будущее, хотя раньше видела хоть какие-то образы?
— Я же сказала, что злоупотребление предсказаниями к хорошему не приводит, — зло огрызнулась Рая. — У меня и раньше появлялись серые стены в видениях, обычно как раз после нескольких подряд предсказаний, для получения которых я прикладывала значительные усилия.
Гена недовольно нахмурился. Стройность его красивой гипотезы разрушил банальный факт из прошлого.
— Кажется, у меня есть идея! — радостная фраза Раи приглушилась стуком ударившейся о стекло оторванной ветки.
— Она весьма кстати. — Глен подскочил и посмотрел в окно. Там стояла стена из воды и мусора. — И что за идея?
— А что если автор способен влиять на события своего рассказа, даже находясь внутри него? Если так, то мы можем корректировать события и явления.
— Каким же образом? — скептически спросил Хромов. — О, великий шторм, призываю тебя прекратиться! Так?
— Мы должны это написать! — Глен подхватил идею Раи и ринулся к столу, где лежали чистые листы и два карандаша. Он всучил каждому по листу и по карандашу. — В моём представлении, автор только так может повлиять на свой рассказ.
— Да, и писать надо свои мысли, — продолжила Рая. — Представить, что являешься автором этого произведения и внести в него изменения.
Она начала быстро что-то писать. Хромов, подобно переполненному сомнениями сосуду, неторопливо покрутил пальцами карандаш. Он всё ещё крутил его, когда Рая закончила, и к написанию приступил Глен.