— Ты сочиняешь сюжет романа? — недовольно спросил он у Гены.

Вместо ответа Хромов зачиркал карандашом по бумаге. Одновременно с Гленом они закончили и замерли в тишине, вслушиваясь в доносящиеся с улицы шумы природы. На какое-то время показалось, что разбушевавшаяся за окном стихия немного успокоилась.

— Неужели получилось? — боясь сглазить, еле слышно произнесла Рая.

Глен встал и медленно направился к окну. Хорошо, что он делал это медленно и не успел подойти близко, иначе бы его окатил мощный поток воды вперемешку с осколками стекла и веток, ворвавшийся в комнату через окно. Глен успел отбежать в сторону. Хромов подскочил и закричал от боли, нащупывая свой «костыль», Рая вскрикнула и залезла на диван. Все трое ощутили себя пленниками получившей пробоину субмарины. Стены и дверь трещали по швам, со всех щелей сочилась вода. Глен вспомнил про лестницу на второй этаж и крикнул остальным следовать за ним. Потом вспомнил про раненого Хромова, кинулся к нему и властным тоном приказал Рае помочь. Гена опёрся на их плечи и запрыгал на одно ноге.

— Какая скотина написала про потоп? — риторически спросил Глен, когда они взбирались по крутым ступенькам.

— Возможно, своим желанием повлиять на сюжет мы лишь добились противоположного эффекта, — предположила Рая.

— Здорово, — пробурчал Хромов сквозь зубы. Во время движения слова давались ему с явным трудом, но он продолжал говорить. — Если это так, то можете по праву считать себя соавторами нашей погибели.

— На третий этаж пока не будем взбираться, — сказал Глен, когда они уже поднялись на второй. — Вдруг дом не выдержит потопа.

На втором этаже было несколько комнат. Рая осталась с Геной возле лестницы, а Глен открыл ближайшую дверь. Это была спальня, выполненная в стиле хай-тёк. Но его в ней интересовало лишь окно и вид за окном. Увиденная картина поразила Глена ещё больше. Казалось, дом стоял по колено в море, если за колени брать уровень первого этажа. Ветер и ливень сопровождали это шествие водных потоков, невесть откуда взявшихся в таком количестве. Разве что окружившее остров море решило в одночасье избавиться от надоевшего ему клочка суши. Но какой бы ни была причина происходящего, в её нефантастическую сущность верилось уже с трудом. Остров подобно Атлантиде погружался в волны, а дом удивительным образом ещё стоял на своём фундаменте, наполняясь водой как поставленный под открытый кран сосуд.

— Глен, вода подходит уже сюда! — крикнула Рая.

Третий этаж стал их следующим и неизбежным пунктом назначения. Выше оставался лишь чердак. Но загонять себя в угол в прямом смысле слова никто не пожелал. Все трое оказались в просторном зале с множеством книжных полок и высокими окнами. Через них картина происходящего выглядела неправдоподобной до неприличия. Стихия сметала всё на своём пути, но особняк продолжал стоять, лишь слегка пошатываясь. Так же пошатываясь, Хромов отцепился от своих опор в виде Раи и Глена и запрыгал в сторону окна, хватаясь за книжные полки — он хотел увидеть это зрелище своими глазами.

Рая и Глен на двоих пытались сообразить хотя бы одно решение, способное спасти их, но ничего подходящего на ум не приходило. Зато Глену тут же вспомнились строчки из стихотворения лорда Гобеля «На осколках Атлантиды». Гленотчётливо ощутил на своей коже перья чучела с комнатной полки, не способного ничего сделать, кроме созерцания собственной смерти. Созерцания, длящегося бесконечно долго, намного дольше всей предшествующей жизни. Он боялся, что этот миг будет так же кем-то сохранён, а сам он станет подобным чучелом в кабинете тех, кто устроил с ними все эти приключения.

— Не хочется каркать, но всё это походит на последние минуты нашей жизни. — Глену стоило усилий придать своему голосу спокойный тон.

— Последние пять минут жизни. — Рая вспомнила рассказ Усмакова о падающем самолёте. Переживания её героини передались и ей. — Нам с тобой не пришлось писать о них рассказ, потому что этот рассказ сам нашёл нас.

Хромов продолжал героический рейд к окну. Его глаза не были проводниками зрительных образов в мозг, они существовали отдельно от него. Видели, но не анализировали увиденное. Поэтому он далеко не сразу заметил напугавшую его особенность книжных рядов. А когда заметил, обомлел и побелел ещё больше в одночасье. Все книги были одного пепельного цвета, имели одного автора и одно название с разницей лишь в нумерации томов. Автор — Геннадий Хромов. Название — «Царство мёртвых».

— Что это? — пошевелил губами Гена.

Он не спешил извещать о своей находке остальных. Если это было и не прямым фактом его авторства воплощённого рассказа, то, как минимум, косвенным. А два человека, припираемые к стене холодным дыханием смерти, не задумываясь избавятся от третьего, если это спасёт им жизнь. Хромов дрожащей рукой вытащил из стройного ряда первый попавшийся том. Он раскрыл книгу где-то в середине и бегло пробежался по тексту. «Стихия капризна и неподвластна. Стихия мыслей необратима. Все окажутся в царстве мёртвых. Бегство вниз — лишь отсрочка неизбежности». Ещё одно послание? Гена открыл книгу ближе к концу. «Мы смотрим на то, как сгорают и тонут таланты. Из безвыходных ситуаций нет выхода. Рыба в аквариуме без воды — мёртвая рыба. Писатель в плену своих книг — мёртвый писатель».

— Что ты там нашёл? — услышал Хромов за спиной — это Глен обратил внимание на его озабоченный вид и подошёл посмотреть, что так заинтересовало Гену.

— Ничего достойного внимания! — Хромов судорожно пихнул книгу на её законное место.

Такой ответ явно не устроил Глена. Он решил сам оценить достойность внимания этих книг. Но едва он сделал шаг к Хромову, высокое окно разлетелось на осколки, и в дом ворвалась бурная река. Поток сбил с ноги Хромова и подобно умелой руке фокусника спрятал в толщах воды. Мощный воздушный вихрь унёс крышу дома куда-то в небеса. Глен изо всех сил бросился бежать в противоположную часть зала, что спасло его на каких-то десять секунд. Раю он уже не видел. Последнее, что увидели его глаза, было иссиня-чёрное небо. Последнее, что услышали его уши, был собственный крик, утопающий в солёных волнах. Последнее, о чём он подумал, были всё те же чучела на комнатных полках.