Порфирий Николаевич проводил Глена до выхода и открыл дверь.

— Вскоре всё закончится, и мы всей командой займёмся анализом прожитой тобою жизни. Сравним её с предыдущей, разберём каждую интересующую тебя деталь и вернём весь пакет воспоминаний.

Глен не решался переступать порог. Какое-то смутное чувство мешало ему сделать последний шаг на пути…к чему? Спасению? Или сладкому сну в бирюзовом тумане? Есть ли там правда или очередная фальшь под соусом истины? И в тот момент его осенило. Ну конечно, как он не догадался раньше, ведь всё так просто! Палмер же подарил ему открытый финал — блюдо смерти по рецепту неизвестного повара. «Прошу к столу, кушать подано». А до этого прописал весь этот спектакль с очередным круизом, конкурсом и призами. Глен понял, в какой момент закончился написанный текст — перед выбором одной из кают.

Заметив на лице Глена улыбку, переполненную отчаянием, Главный редактор поинтересовался:

— В чём дело, что-то не так?

Глен посмотрел сначала на выход, затем на Порфирия Николаевича и дословно процитировал высказанное Палмером соображение:

— Есть мнение, что открытые финалы для персонажей это всего лишь иллюзия вне строк, нарисованная воображением этих самых персонажей.

— К чему ты это сказал? — удивился Главный редактор.

Глен ничего не ответил и переступил порог. Он не знал, что ждало его там, за туманом — настоящий «Мёртвый штиль» или всего лишь иллюзия вне строк, нарисованная его воображением. Как нельзя кстати на угасающий ум пришла ещё одна светлая мысль Палмера, озвученная внутренним голосом: «По большому счёту, реальность это то, во что мы верим. Или во что заставляют верить нас. Всё прочее — фальшивые миры».