— Он постоянно находится в оболочке, его работа контролировать работу издательства — нашего представительства на твёрдой Земле, как ты уже понял.

— Да, а ещё я понял, что вы наделили его говорящей фамилией. Хорошо, мои товарищи по перу, встреченные на лайнере?

— Хм, тут стоит выделить кое-кого. Но все они — кандидаты на скорое всплытие. Однако наше внимание пристально приковано лишь к одной персоне — девушке, способной видеть переплетение реальностей. Это крайне редкий дар, не прописываемый заранее. Мы использовали его в сюжете твоего материального существования, чтобы наводить на верный ход мыслей.

— Рая…Наказанная интеграцией в собственный рассказ за какое-то там литературное искушение. Так выражается ваше «пристальное внимание»?

— Ты смешиваешь форму с содержанием. Истинной Рае Райс никогда ничего не угрожало.

— Почему же вы её до сих пор не вытащили? Ждёте, когда она сама найдёт выход?

— От неё это не потребуется. Дар — вот её выход. Он проявился лишь в этой жизни, ведь до этого ничего подобного за ней не наблюдалось. Но если уж проявился, то навсегда.

— Получается, Палмер не ошибся в своей теории о наслоении миров? Неужели он и впрямь настолько умён, что сам догадался?

— Он умён, бесспорно, но ты ему помог в создании этой теории, когда застрял в его вотчине — анабиозе, прихватив с собой уйму полезного материала. Информацию о Рае Райс в том числе. Палмеру удалось воспроизвести литературную копию Раи и изучить её способности улавливать наслоения.

Глен почувствовал, что его почему-то сильно волнует дальнейшая судьба Палмера. То ли эти чувства рождала подсознательная ответственность за тех, кого мы создали, пытались приручить, но в итоге сами были приручены ими, то ли всё объяснялось банальным желанием ответной мести. На такую же ответную месть, которую в некоторой степени применил Палмер, узнав правду о себе.

— Ну, а самого Палмера вы часом не собираетесь извлекать? Зачем пропадать такому башковитому сотруднику?

— Ты не понимаешь, Палмер — это абстракция. Искусственно созданная оболочка без начинки. — Голос самого Главного редактора Глен ещё с начала диалога стал воспринимать как некую абстракцию. — Ты можешь создать сотню персонажей и наделить их недюжими умственными способностями, но ни одного из них ты не наделишь душой. А таким нет места наверху. Собственно, таким не должно быть места и на Земле, поэтому мы и открыли свои филиалы в виде издательства и ряда прочих организаций. Но, как тебе известно, вместе с плотью передаются и все сопутствующие искушения. Люди всегда будут грешить, и глупо мешать им в этом.

«Они знают всё о тебе и твоих тайных похождениях, но, тем не менее, собираются присвоить тебе статус сотрудника».

— Почему ваша организация называется «Мёртвый штиль»?

— Потому что мы считаемся пограничным пунктом между бушующим морем человеческих страстей и небесными высотами надматериального мира. Это именно то место, где небо впадает в море. В ту его часть, на которой всегда мёртвый штиль. Горизонт бытия — место встречи для всех воплощений человеческих душ.

— А, ясно… — «Если тебе хоть что-то ясно, почему я вижу в твоей голове только большую чёрную дыру без малейших признаков жизни?».

— Отлично, в таком случае не будем больше терять времени на разговоры. — Главный редактор встал из-за стола и лишь сейчас Глен определил его полутораметровый рост и неказистые коротенькие ножки. Разве столь влиятельная душа не могла подобрать себе более комфортабельную клетку?

— У меня последние несколько вопросов, — поспешил вставить Глен. — Когда я вернусь из Материализации, я буду помнить жизнь в этом теле?

— Воспоминания — святая собственность души. На них никто не сможет покуситься. Даже если ты вздумаешь посетить Землю опять, воспоминания обо всех прошлых жизнях останутся на хранении у нас, и ты всегда, вернувшись, сможешь забрать их и прожить лучшие моменты в так называемом Стереосне. Это персональное путешествие в мир воспроизводимого прошлого. Теперь ты понимаешь, откуда к тебе в голову пришли названия твоего рассказа? Из глубин подсознания, где ещё оставались частички нетронутых воспоминаний.

— А книга «Мёртвый штиль», написанная Георгием Джининым? И сам старик? Он, как и Палмер, лишь абстракция?