— Я не в том положении, чтобы спорить с тобой, — Глен отпил виски. Он пока сам не понял, что именно имел в виду — их физическую разницу или разницу в степени опьянения в данный момент времени. Скорее всего, и то и другое.

— Да, — продолжил художник, с трудом, но чётко выговаривая слова. — С этим и я не стану спорить. У тебя есть всё, а у меня лишь работа для пропитания. А всё лишь потому, что я живу сидя, а ты стоя. Вот такая несправедливость у меня. Хотелось бы услышать о твоей.

Глен отпил ещё немного из своего бокала и непомерно долго смаковал этот глоток. Так он выгадал себе немного времени, чтобы придумать подходящую несправедливость.

— Жизнь, похожая на чужой сон, — сначала его самого испугала подобная идея, словно кем-то озвученная через его голос, но постепенно он понял, что идея не так и далека от истины, если копнуть глубже.

В этот раз понимающе кивнул уже Леонид. Впрочем, Глен был уверен, что тот ничего бы не понял даже будучи в трезвом уме.

— Если так, то беру свои слова обратно, — сказал художник. — Твоя несправедливость солиднее моей.

Наконец, в зале появилась та, ради которой они двое были готовы торчать в этом кафе до утра, а возможно, даже отправиться в кругосветное путешествие, лишь бы не покидать палуб «Эклиптики». У Глена не осталось сомнений насчёт своего собрата по несчастью, когда он заметил его пламенный взгляд, пробивающийся сквозь запотевающие линзы и пелену опьянения.

— А ты чего так смотришь на неё? — пламенный взгляд собеседника заметил не только Глен. Леонид походил на бульдога, у которого намеревались украсть припасённую в будке кость.

— Я встал в очередь по совету бармена, мне можно, — отшутился Глен. — Она же не твоя собственность.

— Была бы моей, останься я полноценным человеком.

— Полноценность человека не определяется наличием у него ног.

— Ошибаешься! — едва ли не закричал Леонид. Но быстро успокоился. — Ладно, не будем о сложном. — Он посмотрел, как Вероника приступила к работе, нарочно игнорируя их столик. Она лишь бросила секундный взор, когда вошла, но он оказался искрой, способной разжечь пожар. — Мы оба ей не интересны. И в этом мы равны.

Глен мысленно проводил Веронику за горизонт своего обозримого будущего. А всё, что оказывается за этим горизонтом, как правило, теряет всякую ценность. Пока его жизненный опыт не ведал случаев, когда бы мимоходные интересы и увлечения как-то сказывались на следовании к намеченной цели оставить собственный след за горизонтом времени. Плывущее по волнам послание в бутылке, чей автор давным-давно стал историей. Но сейчас Глен с каждым вздохом ощущал ядовитый привкус одолевающего его увлечения и ничего не мог с ним поделать. Ни задержать дыхание, ни сбежать в морскую пучину.

— Ты думаешь о том, как выбросить её из головы? — неожиданно спросил Леонид. — Лучше выбросись за борт сам. Я испытал все гуманные способы — безрезультатно.

— В неплохой компашке я оказался. Предсказательница будущего, телепат и девушка, сводящая с ума. Не хватает лишь пиратов, морского чудища и хэппи-энда для дешёвой истории в бумажной обложке.

— Я готов поверить во всё перечисленное, кроме хэппи-энда. Похоже, нам с тобой его никто не прописал.

Глен повернулся к Леониду и на полном серьёзе произнёс:

— Значит, надо написать его самим.

Художник усмехнулся:

— Непременно. Как я не подумал раньше.