— Привет, Ника. Кто откажется от такой вкусной халтуры? Только кретин, коим я себя не считаю.

Ещё минуты две они мило беседовали, прежде чем Веронику стало угнетать присутствие посторонних ушей в их разговоре. Но даже этих минут Глену хватило, чтобы резюмировать два момента. Первый: Леонид почти наверняка был тайно (но не для неё) влюблён в Веронику. Второй: ей было проще играть наивную ничего не подозревающую подругу, пока дело не доходило до решительных действий. Впрочем, Глен мог и ошибаться, но почему-то именно так он воспринял их отношения одним коротким взглядом со стороны. Вот у кого нет шансов, так это у парня в коляске, подумал Глен и принялся молча доедать свой завтрак.

— Лео, расскажи нам про каюты с призами, — попросила Рая.

— Ну вот, ты уже успел стать диктором с сарафанного радио. — Леонид укоризненно посмотрел на Ракова.

— А что такого? Если посмотреть правде в глаза — вряд ли кому-то из нас посчастливиться подняться на верхнюю палубу. Конкурентов шибко много, а трон один. Поэтому остаётся только поговорить о нём.

— Да, он прав, — согласился Леонид. — Вы, ребят, как оцениваете свои работы?

Рая лишь загадочно пожала плечами, а Глен поделился мнением:

— Ну, если бы меня пригласили в жюри, я бы наверняка присудил «Стереосну» победу. Так называется мой рассказ.

— Кто бы сомневался, — сказал Раков. — Причём, остальные ты бы даже не стал читать.

— Нет, почитал бы ради интереса. Чтобы убедиться, что мой лучше.

— Да, дружище, когда в Канцелярии божков распечатывали табели скромности, на твоём экземпляре, видать, закончилась краска.

— И этому я только рад.

— В Канцелярии божков? — с улыбкой переспросила Рая.

— Это из его нетленного шедевра, — пояснил Костя.

Распечатанные работы надо было сдать до полудня. Глену ещё предстояло финальное редактирование, поэтому он не стал засиживаться в кафе, даже несмотря на соблазнительную официантку, которой он увлекался с каждой минутой всё больше. Но увлечения увлечениями, а куда важнее необходимость. В данный момент надо было довести до ума рассказ, сдать его и ожидать результата. Как раз ожидание — это отличная ёмкость, которую можно заполнять отстранёнными занятиями вроде просмотра фильма или попыток добиться расположения понравившейся девушки. А необходимость — сосуд, где постоянно плескается какая-то жидкость, иногда приятная, но чаще не очень на вкус. Благо, в этот раз там оказался любимый напиток Глена: литературное творчество в каком бы то ни было виде, даже по принуждению, доставляло ему удовольствие.

Экспромт — его излюбленный стиль работы (в отличие от того же Ракова). Свежая идея помещалась в крепкие тиски и выжималась до последней капли, как спелый фрукт, истекающий соками. Нельзя позволять ему перезревать, а разбор по косточкам приветствовался лишь для крупных произведений, но не для рассказов. Поэтому для Глена порой становилось нормой писать работы на конкурс или в указанный срок издательства в последний момент, едва ли не с чистого листа. Он знал — главное это поймать момент, когда внутренний творец начнёт нашёптывать первые слова и сеять мысли в разум Глена, словно зёрна в почву. Прошлой ночью он поймал именно такой момент. «Чёрт, это тянет минимум на повесть, а то и на роман», — воскликнул он после того, как бережно рассортировал все идейные перипетии в блокноте. Но пока пришлось оформить произведение в концентрированном виде небольшого рассказа. «Воля Богов», — пошутил внутренний голос.

Глен распечатал «Стереосон» и отнёс его в библиотеку (именно там заседала комиссия) ровно за пять минут до полудня. Он оказался последним участником из пятидесяти прошедших в финал. К вечеру жюри ознакомится со всеми работами и определит победителя. А пока — ожидание.

— Чем займёмся? — спросил Константин, когда вся компания встретилась в условленное время на условленной палубе. Все, кроме Леонида, но его пока никто не причислял к компании. — У меня есть предложение, от которого не отказался бы даже ботаник во время сессии — опробовать весь спектр услуг на этом лайнере. По крайней мере, бесплатных.

— Вполне разумное предложение, — поддержал Усмаков. Все остальные закивали с довольными лицами.

— Ты с нами, индивид? — поинтересовался Раков персонально у Глена.