В это время прибежал гонец с донесениями:
— Ваше величество, принц Тинуил угрозами заставил командиров отдать приказ наступать.
Нужно было срочно что-то предпринять. Рык злости вырвался из меня, и я в срочном порядке двинулся со своим отрядом, огибая кругом, чтобы зайти в тыл. Из-за, как говорил Вэлиас, сумасбродства одного человека, весь план летел в тартарары. Если я, сильно рискуя, не успею сейчас ударить в спину врага, то это грозило тем, что легион понесет огромные потери. Поражение я отбросил сразу, как невозможное. Но мне не нужна победа, после которой будут говорить так, словно мы проиграли.
Вырывая землю копытами, гнал коня, как можно сильнее. Я видел, что их войска еще не все вступили в схватку, но, несмотря на это, все равно врезался в них. Прорубая их ряды, наши кони в какой-то момент увязли в стене тел. Пыль поднялась до такой степени, что было трудно различить происходящее вокруг. Меч в моей руке резонировал, откликаясь на каждый удар. Одним махом я отбрасывал по несколько врагов разом. Я бил мечом, как магическим артефактом; бил мечом, как стальным оружием; один раз даже пришлось ударить лбом — как-то это не по благородному. Но в горячке схватки иногда и не такое приходится делать. Несшийся на всех порах конь с буквально горевшей гривой и мертвым всадником, свисающим на одном боку, сбил меня, и, падая, я приземлился лицом, весь измазавшись, как мальчишка. Попытался, как можно скорее принять вертикальный вид, но мертвое обмякшее тело рухнуло на меня, подмяв под себя. Сильным импульсом отбросил его подальше от себя, вихрем поднимаясь на ноги. Моя личная охрана обступила меня вокруг, защищая своего императора, и это дало мне пару мгновений, которые я использовал, чтобы оценить ситуацию вокруг. Как я и предполагал, наше вмешательство дало возможность разгрузить центр оси и разрыва в рядах не случилось. Но меж тем, повернув голову в обратную сторону, я увидел, как остальная вражеская часть собирается вступить в схватку, тем самым взяв нас в тиски. Дело плохо! Дело абсолютно приобретало скверный характер! «Тинуил, клянусь, когда битва закончится, я отшлепаю тебя, как неугодного мальчишку! — пронеслось у меня в голове.
Я повернул голову и в этот момент с легким свистом, неожиданная боль пронзила меня. Опустил взгляд — оперение стрелы торчит из груди. Последнее, что я помню — чей-то безумный крик, зовущий меня, и руки, что подхватывают мое падающее тело. Исказившееся страхом лицо Острита. Веки, тяжелым молотом, опустились; тень, темная тень заволокла мое сознание.
Глава 5. Деннар
— Ждем сигнала!
— А какой он?
В этот момент прогремел взрыв.
— Такой!
Наш отряд ворвался в помещение, наткнувшись на врага, и вступил в схватку. Едва я сделал шаг за порог, как надо мной пролетел снаряд, вырвав часть тонкой стены с другой стороны. Я быстро повернулся в сторону выстрела и сформировал легкое плетение, также вырвав часть тонкой стены телом соперника. Он не умер, но сопротивляться уже не сможет. Разобравшись с этой помехой, быстро накрыл щитом отряд. Это дало нам преимущество, благодаря чему мы начали точечно избавляться от остальных. Все шло по начально задуманному плану, пока вдруг в боковой стене не образовалась искусственная брешь, и оттуда не посыпалось подкрепление оппонентов. Шум и гам, бедлам, вакханалия, безобразие — так будет правильно описать ситуацию, когда несколько десятков враждебно настроенных человек в тесном помещении делятся на добродетель и пороки. Я, смею с уверенностью сказать, выступал на стороне добродетели, потому как мы в этой схватке двоих были стороной хороших.
А все началось с того самого момента, когда я стал Сендом. Хотя нет — чуть позже. Первые пару седмиц после свадьбы я, хоть и прискорбно признавать, был обычным светилой. Бродил, ходил, создавал видимость, но ничего, по сути, не делал. Меня звали на всякие вечера, где мне нужно было просто улыбаться и принимать комплименты с лестью. Знаете, такая красивая игрушка, которой ты завладел, а теперь ходишь всем хвастаешься. Само собой, такой расклад дел меня не устраивал и тогда затеялся мною диалог.
— Дайте мне полномочия, — потребовал я в один из вечеров, стоя у большого дубового стола под раскачивающейся люстрой. — Мне надоела вся эта мишура.
— Спрошу чисто из любопытства: например, какие? — откинулся Гидеон на спинку кресла, сделав вызывающий взгляд.
В этот момент я почувствовал себя, как тогда в шатре у легата — мальчишкой. Но иначе я не мог; не придумал.
— Раз уж я теперь Сенд, то теперь должен что-то взять на себя, а не просто светить лицом.
— Это уже огромная честь. Не так-то легко восхищать общество.
— Я не торговец, а лицо мое не товар.
— Красиво сказал, — покривил он углами губ. — Хорошо; раз уж хочешь, то получишь…
И тогда во мне произошел диссонанс, временно внося некий шторм, потому как находился я посреди грязи, что чище блеска высшего общества. Мне дали, точнее соизволили дать, район старого порта — западного, — слава которого была известна каждому жителю, где с заходом солнца всплывала всякая нечисть. И, как настоящий крысолов, я шаг за шагом вычищал его. Сегодня была очередь одного из доков, где, согласно донесениям, была одна из сосредоточий, так сказать, именуемых преступниками.