— Ты, когда император и император, когда ты. Коротко говоря, нет хуже на свете императора, когда император и есть ты.

— Хах, ловко! — и еще один крик восхищения вырвался из меня. — Последняя тренировка, и на этом закончим.

— Хорошо; будет сделано. Но все же меня очень смущает, когда ты называешь это тренировкой. Иногда тебе приходят такие безумные вещи в голову, из-за которых ты, к слову, недавно чуть не умер, — посмотрел он на меня с укором.

— Кто ж знал, что у них имеется берсеркер? Кстати, вот ты и должен был знать: куда смотрела твоя разведка?

— Давай, давай, сделай меня виноватым в твоих безумствах.

Я хотел ответить ему, что именно он и виноват, но в этот момент к нам подъехал гонец, и мы приняли вид подобающий императору и главе тайной канцелярии. Он сделал все необходимые ритуалы в виде поклона и прочего, вынул из тубуса свернутое донесение, вручил его мне и также откланявшись, покинул нас. Я разломал восковую печать и развернул пергамент; быстро пробежался глазами; свернул.

— Что-то интересное? — спросил Вэлиас.

— На южных регионах провинции Шамор, — а теперь королевство стало провинцией, — заметили большой отряд разбойников, направляющихся на запад.

Вчерашние рабы, освобожденные из гнета хозяев, не имеющих ремесел и пригодные только для простых работ, как налить воду в бокал, сегодня подались в бродяжничество, вытекающее разбойничеством. Их было много, поступающие со всех мест волнами, которые расходились ручьями, в большем случае на запад, там, где жизнь была богаче, и соответственно добычи больше. Тех, кого никогда не воспринимали всерьёз и не брали в свои расчеты, оказались настоящей головной болью, как для меня, так и для империи в целом, занимая огромную статью расходов. Вэлиас, всегда спокойный Вэлиас, последнее время работал на изнеможение, что порой выливалось в раздражение. И сейчас от этой вести на его лице отразилась уставшая и недовольная мина, но готовая принимать условия и действовать в соответствии с ними.

— Нет, — прервал я его на полуслове, — никого туда направлять не надо.

— Теперь, видимо, моя очередь выкрикивать, как это ловко, — понял он мою мысль.

На западе, там, куда направлялись эти беглые рабы, находились земли Сендов. Вот пусть они и занимаются этим.

— Что будем делать с ними? — спросил Вэлиас, и я понял, к чему он клонит.

— Нельзя этого так оставлять. Они увели его у нас из-под носа. Такую наглость…прощать нельзя.

— Какие будут приказы?

— Пока никаких. Ждем подходящего момента для удара.

«Момент, момент», — крутилось это слово у меня в голове, и раздражение нарастало изнутри. Как же хотелось просто пойти к ним, к этим Сендам, в логово и перебить их, но несдержанность в мелочах способно погубить великое дело, поэтому приходилось сдерживаться. Заметив, как странно на меня смотрит Вэлиас, я обратился к нему:

— Что?

— Не боишься, что Офелия узнает?

— В политике всегда приходится чем-то рисковать. Но да; конечно, опасаюсь этого, — поёжился я, несмотря на теплую погоду.